Красная кнопка
Шрифт:
– Погоди-погоди, невозможно же охране работать в таком режиме длительное время!
Виталий, соглашаясь, кивнул:
– Для подмены есть вторая такая же смена из четырех человек. Они отдыхают в небольшом фургоне, который стоит в маленьком дворике клиники прямо около флигеля. Так что на случай тревоги к четверым охранникам тут же добавляется «группа быстрого реагирования» еще из четырех человек. Даже из пяти: в фургоне есть водитель, который занимается еще и приготовлением пищи для охраны.
Талеев с озабоченным видом покрутил головой, а Снайп как ни в чем не бывало продолжал:
– Теперь
– Форт Нокс какой-то! – огорченно констатировал Талеев.
В это время громко зазвонил его мобильник. Гера отошел чуть в сторону и приложил телефон к уху. Сначала он молча выслушал короткое сообщение, а потом сказал:
– Ну, как там говорят: семь футов под килем, да?
– Ах да, вы же, подводники, люди особенные. Это не про вас. Тогда – удачи! – Талеев оглядел всех, собравшихся в гостиной: – Наш капитан 1 ранга вышел в море на подводной лодке вместе с экипажем Димы Алексеева. Тихо! Ничего сейчас объяснять не стану. Только специально для Ксении Кольцовой: да, твой жених благополучно прибыл на свой корабль и вот теперь вышел в море. Так что жди, вернется – позвонит. Обещал. – Это, конечно, Талеев добавил уже от себя. – Все, я сказал! Угомонитесь. Для остальных менее приятное сообщение: в нашем распоряжении нет никаких суток. Теперь противник уверен, что мы с вами никак уже не можем повлиять на успешную реализацию их планов. Поэтому… – Гера замешкался, вероятно, в попытке наименее драматично сформулировать сложившуюся ситуацию, но потом только махнул рукой. – В общем, как средство нашего шантажа Владимир Семенович им больше не нужен. А оставлять такого свидетеля…
Ксюша закрыла ладошкой рот, удерживая невольный вскрик.
– Это, конечно, не значит, что вот прямо сейчас и случится что-то непоправимое, но…
На помощь своему командиру пришел Аракчеев:
– Короче, действовать мы должны немедленно! Так? – обратился он за поддержкой к журналисту.
– Да, ребята. Теперь некогда искать авиабомбу или рыть подземный ход. Какие-нибудь реальные предложения есть?
– Эх, командир, ты же самого главного не дослушал! А Вит у нас вежливый, скромный, в глаза не прыгает… Давай, Стальной, вещай!
Все повернулись к Виталию. Несмотря на только что афишированную Вадиком скромность, он ни капельки не смутился, а начал говорить, спокойно посматривая на всех светло-серыми глазами:
– Единственный путь в палату полковника для нас в сложившихся условиях лежит через двери. Но они же являются и самым прочным защитным редутом. Взять его штурмом мы не сможем. Значит, надо, чтобы их открыли сами охранники.
– Так просто! – не удержалась от сарказма Гюльчатай. – Сам же только что расписал
Губы снайпера вновь тронула легкая добрая улыбка:
– Я заставлю их сделать это. Когда нам понадобится.
Замерев, все просто смотрели ему в рот, ожидая объяснений, и Снайп изложил свой план:
– Дважды в течение каждого часа палата проветривается. На пять минут «внутренний» охранник слегка приоткрывает поворотную раму окна, слегка отодвинув при этом в сторону плотную штору. У верхней границы рамы образуется щель шириной сантиметров десять. Мне этого хватит. За окном, через небольшой внутренний дворик и улицу, расположен сквер с пешеходными аллеями – но там нет удобных деревьев; зато дальше начинается пустырь, вдоль дальнего края которого проходит старая высоковольтная линия. С одного из ее опорных столбов я произведу прицельный выстрел.
Виталий замолчал, но через секунду встрепенулся Талеев:
– Подожди-подожди! А расстояние?
– Триста восемьдесят метров. Вполне приемлемо.
– А куда выстрел? Ну попал ты в оконную щель. Она же наверху, и путь у пули один: в потолок!
– Не совсем так, командир. Действительно, поражаемое пространство находится выше любого человеческого роста. Но нам же и не надо поражать охранника! Наоборот: надо, чтобы он был здоров и открыл дверь.
– Тогда я ничего не понимаю!
– Давайте посмотрим фотографии, командир. Я по ходу дела сделал несколько штук и сбросил их на комп.
Снайп открыл ноутбук и «разложил» перед Талеевым целую кучу снимков.
– Ого! Когда же ты все это успел?
– Так он часов шестнадцать там провел безвылазно, – ответил за товарища Аракчеев и не забыл добавить: – Я тоже четыре часа вместе с ним ползал.
Виталий нашел нужное фото.
– Видите, командир?
Снимок был сделан издалека, но превосходная дальномерная оптика позволяла разглядеть все подробности окна снаружи и, через небольшую щель для проветривания, кусочек палаты внутри. Там ничего, кроме белой стены, не было.
– Обратите внимание на вот этот угол. – Снайп карандашом указал конкретное место. Но и там Гера ничего не увидел. – Это верхняя часть аппарата для гемодиализа. Он почти сливается с потолком и стеной, но можно разглядеть даже ведущие вниз трубочки.
Теперь, с подсказкой, Талеев действительно увидел что-то похожее.
– По этим трубочкам и происходит забор крови из организма пациента, потом очищение ее в аппарате и возврат обратно. Я отстрелю вот эту, левую.
Журналист, не скрывая своего удивления, уставился на Снайпа:
– Отстрелишь?!
Тот уверенно кивнул.
– Н-да-а-а… век живи… Ее же не видно вовсе! Она в диаметре не больше сантиметра…
– Восемь миллиметров.
– И отстрелишь?
Вит снова кивнул.
После короткой паузы Гера приблизил свои губы к его уху и очень тихо произнес:
– Теперь я осознаю себя очень счастливым человеком, оттого что тогда в цирке тебе не дали… Ладно, что дальше?
– Возврат крови в организм прекратится, она будет просто капать на пол, аппарат подаст аварийный сигнал. Охранник сразу заметит якобы оторвавшуюся трубочку. Он тут же вызовет персонал и откроет дверь. Все.