Красная королева
Шрифт:
Через пять дней от момента нашего разговора, после серии громких скандалов, ее высочество королева Ателанита отбыла в поездку по святым местам. Это значило: я больше не могу терять время. Поэтому, хотя король частенько пропускал сейчас утренние прогулки из-за непогоды, я, напротив, выполняла этот ритуал особенно тщательно. Мне не помешал даже снег с ветром.
В королевском парке я разрешала Энрике спускать с поводка Денизу и Гаспара. Подросшие песели ярко-рыжими мячиками прыгали по снегу, оглашая окрестности веселым лаем. С их пушистыми шубками небольшая метель не была помехой. Фрейлины же, вынужденные следовать за мной, жалобно морщились и прятали лица при особо сильных порывах ветра. Жаловаться, однако, никто не осмеливался.
Оберегая своих близких, я на такие прогулки брала Софи и Жанну строго по очереди. Мне кажется, все остальные дамы люто завидовали этой привилегии. Самой же мне, привычной к любой московской погоде, небольшой снегопад с ветром не казался чем-то ужасным. Мы с герцогом де Сюзором медленно брели по слегка занесенной снегом дорожке и беседовали:
— … и еще, ваша светлость… Пока королева отсутствует, я считаю, что нам нужно найти противовес герцогу де Богерту.
— Как вы сказали, ваше королевское величество? Противовес? — герцог лукаво усмехнулся и отвесил мне комплимент: — Поразительно точное выражение. Я нахожу, ваше величество, что вы не по годам умны.
Я на мгновение остановилась, повернувшись к нему лицом, и сказала:
— Ваша светлость, мне нравится ваша любовь к Луарону. Я весьма ценю это. Но раз уж я выбрала вас в свои союзники, прошу, не нужно бессмысленных похвал. Давайте все комплименты тратить на врагов.
Герцог улыбался, и в уголках глаз у него собирались лукавые морщинки. Он склонил голову, соглашаясь с моими словами, и ответил:
— Ваша воля для меня закон, моя королева!
— Так вот… — я снова двинулась по тропинке между заносов. — Нам нужен противовес де Богерту. Нам нужен свой человек, который станет близким королю, но не предаст наши интересы. Этот человек, герцог, должен обладать следующими качествами: он должен быть одного возраста с королем, ну, плюс-минус пять лет. Он должен быть военным и иметь достаточно высокий чин, чтобы приближение его к трону было оправдано. Ещё он должен уметь развлечь короля.
Герцог задумчиво молчал, не требуя объяснений. А я продолжала:
— К сожалению, я совершенно не знаю ни одного человека из верхушки армии. Очень желательно бы, чтобы человек этот мог развлечь и занять короля. Понимаете, герцог? Он должен быть одновременно шутником и балагуром, и в то же время очень умным и тонким человеком. Это основа основ нашего с вами положения при дворе.
Я с сожалением посмотрела на герцога. И добавила:
— Увы, ваша светлость. Я даже не представляю, где найти такой бриллиант. Но если вы его не найдете, то нам придется вводить в окружение короля целую команду. А чем больше людей, тем больше риск провала. Это очевидно.
Дальше мы шли молча. Герцог обдумывал все, что я ему сказала. Как и я, он прекрасно понимал, что найти кандидатуру с требуемыми параметрами почти невозможно. Это я еще умолчала о том, что нам нужны абсолютная верность и преданность этого человека. Герцог де Сюзор умен, ему такие детали можно не объяснять.
С момента отъезда свекрови жизнь моя стала гораздо спокойнее. Я тихо и бесконфликтно проделала тот же номер, что и в Малом Шанизе: на двери опочивальни был установлен засов, и вечерами я оставалась одна.
Графиня Эбигейл Холланд заняла место моей статс-дамы скромно, без особой помпы. Просто в один из дней мажордом объявил о ее приходе. Вошла темноволосая сорокалетняя женщина самого обычного телосложения, миловидной, но не примечательной внешности. Единственное, что отличало ее от моих фрейлин — интересно расположенные седые пряди. Волосы дама укладывала на прямой пробор, и точно от этого пробора с шагом два сантиметра шли тонкие нити седины. Казалось, графиня посетила какого-то модного московского парикмахера. У дамы был спокойный голос и несуетливые манеры.
Притихшие мои фрейлины поглядывали на нее с опаской. А графиня, заявившая, что готова приступить к службе, первым делом спросила мои расходные книги и уточнила у остальных: как миледи Лекорн устанавливала ночные дежурства. Выслушав ответ, графиня несколько недовольно поджала губы и сообщила, что с этого дня дежурных у спальни королевы она будет назначать сама.
Мы немного побеседовали с миледи Эбигейл, потом она отправила записку с пажом дворцовому кастеляну, и через час в моей приемной поднялась суета. В углу ставили удобную кушетку.
По местным дурацким правилам в спальне королевы всю ночь должны были находится горничная и фрейлина, на случай, если моему королевскому высочеству понадобится помощь. Разумеется, меня это сильно напрягало. Если в Малом Шанизе никто не смел оспаривать мои решения, то здесь, с возвращением королевы-матери, стоило ожидать грандиозного скандала. И сейчас миледи Эбигейл легко и непринужденно решила эту проблему. В приемной установили широкую тахту и эту нишу занавесили роскошными бархатными шторами. А для пущей маскировки прямо перед ней, перед этой отгороженной нишей, поставили конторку секретаря.
Дежурные фрейлины смогут ночью лечь и спокойно спать или хотя бы просто отдыхать, находясь в максимальной близости от моего королевского тела. В то же время я буду наслаждаться одиночеством и спокойным сном в своих апартаментах. Пусть это слегка нарушает местный этикет, но все же не настолько, чтобы вызвать конфликт с королем.
Для горничной, которая также вынуждена всю ночь бдеть, рядом с фрейлиной поставили удобное низкое кресло. Это, конечно, не нормальная постель, но всяко лучше, чем сидеть ночь на табуретке без спинки.
Миледи Эбигейл негромко сказала мне:
— Признаться, ваше королевское величество, я в своих покоях тоже не позволяю спать прислуге. За дверью моей спальни есть выкатная кровать, на которой и спит горничная. Иногда правила этикета бывают слишком замшелыми. — Свою критику она смягчила спокойной улыбкой.
Наконец-то в моей жизни хоть что-то начало выстраиваться так, как нужно. Теперь я могу спать спокойно, делать зарядку, скрывшись от любопытных и недобрых глаз окружения, и даже посидеть вечером в одиночестве и спокойно почитать.