Красная королева
Шрифт:
Я была очень благодарна герцогу де Сюзору за его рекомендацию. Уверена, что мы с графиней Эбигейл Холланд сработаемся.
Глава 30
На вечерние посиделки я брала в свою комнату Софи и Жанну. Во-первых, для поддержания их статуса «приближенных к королевской особе», во-вторых, они обе были мне симпатичны. Именно с рассказа Жанны и началось мое пристальное внимание к ткачеству.
В тот вечер мы просто болтали, а я аккуратно выспрашивала у мадам Менуаш, как она стала акушеркой. Все же это была довольно необычная ситуация, когда дворянка оказывала кому-то услуги, пусть и такие важные.
Жанна родилась в Вальтенбурге, довольно отдаленном приморском районе, и в возрасте трех недель отправилась в свое первое плавание. Звучит, конечно, несколько странно. Но отец Жанны, третий сын разоренной дворянской семьи, женатый по большой любви на такой же нищей, как и он сам, дворянке, обладал ясным умом, трудолюбием и не чурался никакой работы.
К моменту женитьбы, к двадцати трем годам, Йохан де Бензель дослужился до капитана корабля. Старая шхуна «Посейдон» приняла его на борт. На ней он успел сделать три рейса. Купец, нанявший его в свое время, в двадцать лет, еще штурманом, дела свои вел аккуратно и удачливо. И уже в двадцать пять капитан Бензель получил совершенно новое, только сошедшее со стапелей, судно «Святой Георг», куда наконец-то мог взять с собой свою жену. Судно обладало приличным водоизмещением и предназначалось не только для перевозки грузов, но и имело каюты для пассажиров.
Первые детские воспоминания Жанны связаны именно с морем и стариком-лекарем:
— Мэтр Кристофер плавал с моим отцом, когда тот был еще штурманом. А потом папа так и утаскивал его каждый раз в очередной рейс. Маму я почти не помню, она даже похоронена не в Луароне, а в Вильгорне. Мэтру Кристоферу отец доверял полностью, и потому большую часть времени я проводила в его каюте. А там было очень много интересного. Да и сам мэтр, — Жанна перекрестилась и вздохнула, — был замечательным учителем. Первые роды я увидела в десять лет. Это было очень долгое плавание, даже не помню, куда конкретно. Рожала жена какого-то богатого дворянина. Роды были преждевременные, и малыш не выжил, — она снова перекрестилась.
Софи смотрела на мадам Менуаш с восторгом и испугом одновременно. Явно жизнь королевской фрейлины проходила совершенно иначе. И сейчас моя приятельница знакомилась с другим миром. А Жанна между тем рассказывала, как вышла замуж за помощника собственного отца, как была счастлива около двух лет и как ее, уже беременную, и отец, и муж дружно отказались брать с собой в опасный рейс.
— Плыть предстояло осенью. И они рассчитывали, что успеют до сезона штормов. Мы уже даже собственный домик купили недалеко от порта. Там меня и оставили со служанкой. Ребенка я не доносила… А через год стало понятно, что ждать их дальше нет смысла. Поступили сведения, что на Ренорских островах нашли остов «Святого Георга». Море — оно такое…
Деньги, оставленные на жизнь отцом и мужем, подходили к концу. Жанна помогла в родах одной соседке. Потом к ней обратилась другая семья. Так бы и жила она в небольшом домике у моря с ворчливой служанкой, если бы не та самая война.
— Ужас, что творилось! Я и уцелела-то чудом: только потому, что у нас погреб отдельно от дома был. Мы с Матой девять дней там отсиживались, она не перенесла… Все же в погребе холодно и сыро. Я и сама еле выжила. Потом ввели войска сухопутные, город отбили, но очень уж мне тяжело там оставаться было…
Мадам Менуаш продала свой домик и отправилась в столицу, где денег ей хватило бы не более чем на год жизни.
— Война или не война, а женщины все равно рожают. Сперва дочка хозяйки дома родила, потом в соседнем доме близнецов я принимала. Потом, кажется, роды у жены судьи были…
Я слушала несколько монотонный рассказ и понимала, как сильно мне повезло с выбором акушерки. Опыт Жанны внушал уважение. Через ее руки прошли десятки, если не сотни младенцев и рожающих женщин. Больше всего в ее рассказе мне нравилось то, что, начиная с детских лет, с рассказов мэтра Кристофера, она все время училась. Училась у таких же акушерок, слушая их рассказы или соглашаясь на совместное ведение родов в семьях побогаче. Училась у травниц, посещая аптеки и не брезгуя разговором с какой-нибудь деревенской старухой.
— … вот от простуды декокт я у той самой бабки и узнала. Конечно, взамен пришлось отдать ей мазь от ревматизма. Но такие обмены всегда выгодны.
До девятнадцати лет, после которых она окончательно осела на суше, Жанна успела повидать множество стран. Особенно памятна ей была какая-то горная страна под названием Шо-син-тай.
— Ах, ваше величество, какие удивительные шелка там ткут! Язык у них очень смешной и непонятный, а переводчики почти все не выговаривают букву «р»: в их языке такой нет. Видела я, из чего этот самый шелк делают, — Жанна брезгливо передернула плечами. — Там такие… как бы сказать-то… клубочки шелковых ниток, а внутри живой червяк! Говорят, если такой шарик не трогать, то оттуда вылупится бабочка. Только синтайцы бабочек не ждут. А эти самые шарики из ниток кидают в крутой кипяток, а потом разматывают и получают тончайшую и очень прочную нитку. Нитки склеивают, когда по три, когда и по пять, а потом уже ткут те самые шелка.
Именно этот рассказ и навел меня на довольно интересную мысль. Монополия государства на спиртное — это деньги в карман казны, а мне нужны были свои собственные неподотчетные средства. Возможно, стоит попробовать смешать шелк и шерсть?
Разговор с герцогом де Сюзором, как и обычно, был весьма продуктивным.
— Я понимаю, о каких нитках вы говорите, ваше величество. Из Шо-син-тая действительно привозят такие для рукодельниц, уже окрашенные. И они изначально стоят довольно дорого. То, ваше королевское величество, что вы предлагаете, конечно, может сработать… Но я думаю, сперва нужно хотя бы попробовать. Посмотреть, как это будет выглядеть, а уж потом садиться и считать, насколько это выгодно.
— Как обычно, дорогой герцог, подбор людей за вами. Нам понадобится пара хороших мастериц, как минимум.
— Хорошая мастерица, ваше королевское величество… Хорошая мастерица переедет от своего дома и собственного дела только под стражей. Владельцы таких мастерских получают очень неплохой доход, особенно если содержат наемных работников. Они крепко держатся за свои секреты, а такие мануфактуры почти всегда дело семейное.
— Значит, герцог, вы должны искать не владельца мануфактуры, а именно толкового наемного работника. Если мы найдем одного-двух, кто захочет поменять место службы и получать более достойную оплату, то со временем наберем из разных мануфактур достаточное количество таких спецов. А пока… — я протянула герцогу небольшой мешочек с золотыми монетами и на его удивленный взгляд пояснила: — Это деньги на поездку и поиск мастеров. К сожалению, ваша светлость, у меня нет достаточного количества преданных и умных людей, кому бы я могла поручить такое. Так что, как обычно, вся надежда только на вас. Если дело выгорит, у меня будет свой личный независимый источник дохода. И у меня будут свои деньги, чтобы тратить их на необходимые вещи.
Герцог согласно кивнул и не стал отказывать мне в помощи. Дальше мы заговорили о двух кандидатах из армейских высших чинов, которых герцог выбрал.
— Они оба из очень старинных, но обедневших родов, оба дослужились до чина генерала. Один из них командует пехотой, второй — кавалерист. Оба приняты в лучших домах столицы. Оба имеют долги. Но есть небольшая разница. После раздела военной добычи долги Конрада де Бондо существенно не изменились. Часть он погасил, но почти немедленно набрал новых. Долги же Вильгельма де Кунца погашены более чем наполовину. Есть некоторая разница и в происхождении долгов, — герцог, как всегда, очень детально влез в проблему, и меня радовала его кропотливость. — Долги Конрада — это только его личные долги: траты на дорогих коней, карты и прочие побрякушки. Он азартный игрок. Долги же генерала де Кунца — семейные. К сожалению, его отец не умел жить по средствам, и эти самые обязательства именно наследственные.