Красная королева
Шрифт:
Сегодня меня никто не ждал с визитом, и ее придворные дамы слегка растерялись, а я с некоторым недоумением наблюдала картину: посреди спальни стояла довольно большая медная ванна с чеканным узором, две горничные, закатав рукава, пытались мыть принцессу, а малышка Элиссон безудержно рыдала, размазывая мыльную пену по лицу и вырываясь из красных распаренных рук взрослых.
— Что здесь происходит?
— Ваше королевское величество! — фрейлина с недовольной гримасой на лице пожаловалась. — Ее высочество принцесса Элиссон не желает мыться!
— Быстро
Я на секунду прикрыла веки, набрала в грудь воздуха и мысленно сосчитала до двадцати. Мне хотелось прибить этих теток. Лицо малышки обмыли, но у нее были совершенно красные глазки: туда явно попало мыло. Она уже, похоже, устала рыдать и теперь просто бурно всхлипывала…
— Если я еще раз увижу что-то подобное, я заставлю каждую из вас… — я обвела притихших фрейлин и горничных совершенно бешеным взглядом. — Каждую! Положить себе по нескольку крошек мыла в каждый глаз. Вам доверили вымыть принцессу, но вы настолько криворуки, что не смогли сделать это аккуратно.
Побледневшие горничные приседали и кланялись, а фрейлины, которые до моего прихода играли в карты, чувствовали себя несколько растерянно и, похоже, не понимали причин моего гнева. Я еще раз мысленно сосчитала до двадцати. Просто для того, чтобы не обложить этих бездельниц нецензурными словами, и спросила:
— Кто-нибудь может мне объяснить: зачем так издеваться над принцессой? Почему нельзя аккуратно промыть ей волосы, не доводя до истерики?
Графиня Магрон, старшая фрейлина принцессы, недоумевая, пояснила мне:
— Ваше королевское величество! Правила в детской установлены не нами. Это требование королевы-матери и этикета: мыть принцессу каждый месяц. Лекари считают, что эта гигиеническая процедура необходима для здоровья ребенка.
Я смотрела на эту поджимающую губы воблу и размышляла о том, что именно сказать мужу, чтобы удалить мерзавку от принцессы.
— Графиня, я не против мытья принцессы и тоже нахожу, что эта процедура полезна. Но зачем это делать так, чтобы Элиссон было больно? Это ваш личный недосмотр. Вам платят не за то, чтобы вы развлекались здесь картами, а за то, чтобы вы следили за принцессой.
Малышку между тем еще раз окатили чистой водой, выдернули из ванны и закутали в огромную простыню. Она все еще продолжала всхлипывать. Я подошла к скамеечке, на которую ее поставили, и подхватила девочку на руки. Сердце просто сжималось от жалости к перепуганному ребенку, и я, аккуратно вытирая ей личико, тихонько заговорила:
— Не плачь, детка. Хочешь, сейчас мы с тобой вытремся, оденемся, и я расскажу тебе интересную сказку?
Говорила я все это совершенно машинально, лишь бы что-то говорить. Никаких сказок я никому отродясь не рассказывала. Но девочка, очевидно, уловив что-то в моем голосе, обхватила меня за шею и зарыдала, уткнувшись в плечо.
Я потребовала сухую чистую простынь, сняла с малышки влажную тряпку, завернула в принесенную горничными ткань, села в кресло и, удобно устроив всхлипывающий комочек у себя на коленях, тихонько заговорила:
—
Глава 33
Нельзя сказать, что теперь моя приемная была полна с утра до вечера. Но все же наиболее сообразительные придворные, похоже, уловили, откуда дует ветер. А заодно поняли, что это ветер перемен. Утром и в течение дня в ней стали появляться как придворные, так и те, кто пришел во дворец, надеясь подать королю прошение. Частенько, не добившись толку в канцелярии моего мужа, люди обращались в приемную королевы.
Увы, у меня не было ни собственных фондов, ни доступа к государственным, и потому я мало чем могла помочь. Однако те, кто все же получил от меня крошечные дотации, рассказывали о своих успехах. Количество людей в приемной не уменьшалось. Разумеется, я не занималась всем этим сама, лично. Не по чину было мелким дворянам общаться с королевой.
Однако вдова Эхтор, мой секретарь, ежедневно и подробно записывала всё, и через два-три дня страждущие получали ответ. К сожалению, чаще всего отрицательный. Вдова оказалась удивительно сообразительной женщиной, и притом, что аккуратно вела запись просителей и точно формулировала краткое резюме каждого, она не забывала прислушиваться еще и к сплетням и разговорам.
По вечерам я и приближенные ко мне фрейлины зачитывали этот список: кому мы можем выделить хотя бы минимальную помощь. Самым неприятным было то, что мы даже не могли проверить слова жалобщиков. Все ли из них говорили правду или привирали, надеясь добиться сострадания, мы не знали. А главное, что мне вновь катастрофически не хватало денег.
По договоренности с королем, часть моих расходов на бал была покрыта из собранных на благотворительность сумм, но только часть. Потому мои финансы вновь стремились к нулю, и я постоянно раздумывала над тем, где раздобыть средства.
На мое счастье, в пути по святым местам приболела королева-мать, и возвращение ее во дворец отложили почти на десять дней. Она задержалась в каком-то из монастырей, поправляя здоровье.
Однако все хорошее рано или поздно кончается. Гонец сообщил, что королева в пути и прибудет завтра. К этому времени я успела более или менее настроить мужа на то, чтобы он меньше воли давал матушке. В этих разговорах мне всяческую поддержку оказывал герцог де Богерт. Но после бала его отношение ко мне стало несколько прохладным.
Все же дураком он не был, и некоторая моя популярность среди придворных ему сильно не нравилась. Так же, как и приглашение во дворец армейской верхушки. Я задобрила его тем, что поделилась мечтой:
— Хорошо бы, милый герцог, устроить такой же бал еще и для военных моряков, — о том, что этот бал я собираюсь устроить на его средства, я благоразумно промолчала.
— Восхитительная идея, ваше королевское величество! — герцог заулыбался, и мир между нами был восстановлен.