Красная королева
Шрифт:
Сейчас де Богерт добивался от меня официального обращения к мужу с просьбой о возвращении во дворец. За время пребывания в этом мире я уже изрядно научилась вилять в разговорах, и потому кузен уехал, так и не получив от меня четкого ответа. В какой-то момент, на всякий случай, не желая выглядеть в его глазах женщиной с характером, я даже ухитрилась пустить слезу:
— Ах, герцог, вы даже не представляете, какую рану нанес мне муж своими подозрениями. Мое сердце совершенно разбито! Кроме того, ваша светлость, вы же видели, как королева-мать позволяет себе оскорбительные выражения. Она забывает о том, что я уже родила королю двоих детей! Она забывает о том, что я не ее личная горничная, на которой можно сорвать дурное настроение! Видит Господь, — я набожно перекрестилась, — я изо всех сил старалась угодить ее королевскому высочеству. Но, увы, вместо сердца в груди королевы-матери — кусок льда! — я снова утерла набежавшую слезу и, беспомощно захлопав глазами, посмотрела на герцога.
Если его и раздражало мое нытье, то держался он превосходно: кланялся, восхищенно говорил, как прекрасно я стала выглядеть, тонко сожалел о том, что сердце мужчины не может принадлежать одной женщине, что так уж устроил Господь этот мир. Но в любом случае, я самая прекрасная из всех женщин в окружении короля.
Я старалась изо всех сил, но к концу беседы было ощущение, что меня полили медом, а потом сверху посыпали перьями. До уровня герцога я пока еще не дотягивала. Хотя надо сказать, что главное я отстояла: никакого конкретного решения так и не высказала. Его светлость уезжал крайне раздосадованный, но при этом прекрасно держал себя в руках и ласково улыбнулся мне, целуя на прощание ручку:
— Ваше королевское величество. И ваш муж, и все его смиренные подданные будут с нетерпением ждать, когда вы озарите королевский дворец своим присутствием.
Герцог уехал. Я выдохнула и, закрывшись в своей комнате, села подумать. Нужно было отсеять всю словесную шелуху и понять, стоит ли просить у мужа разрешение вернуться.
За то время, что я жила отдельно от двора, в моем сознании произошли некоторые интересные метаморфозы. Я как личность была и осталась собой. А вот королева Элен стала для меня чем-то вроде маскарадного костюма. Это ее обижала и оскорбляла свекровь, это ее ударил муж, это ее придворные считали пустым местом. Не знаю, насколько это хорошо с точки зрения психического здоровья, но мне самой этот способ помогал отделить важное от сиюминутного.
Итак, из минусов моего возвращения: злоба и придирки королевы-матери, возможные попытки мужа уложить меня в постель, минимум личного времени и, пожалуй, все. Из плюсов: я буду регулярно видеть сына, моего маленького Александра и смогу хотя бы немного проследить за принцессой; я буду ближе к центру событий и смогу видеться с герцогом де Сюзором: мне не хватало рядом такого умного и понимающего собеседника; я смогу быстрее реагировать на любые изменения. Иногда скорость очень важна.
Плюсов и минусов было почти поровну, разница оказалась не так уж и велика. Но ведь тут все зависит оттого, как я явлюсь ко дворцу: жалкой просительницей или королевой, которая разрушила интригу свекрови. Кстати, под это дело, раз уж королю так хочется, чтобы я вернулась и отвлекла мамашу от него, можно будет вытребовать некие преференции.
Потому на следующее утро Гастон повез герцогу де Богерту мое «тайное» послание. Там я писала, что согласна написать жалостливое письмо мужу при условии, что король позволит мне видеть сына каждый день утром. Ответа я ждала со вполне понятным волнением, и поступил он уже через четыре дня: король был на все согласен.
Мне немного жалко было бросать Малый Шаниз. Здесь действительно было спокойно и не слишком многолюдно. Здесь никто не смел меня оскорблять. Даже мадам Лекорн, которая практически не выходила из своей комнаты. Думаю, когда я вернусь во дворец, мадам не стоит брать с собой. Пусть едет в свое поместье и посвятит жизнь восстановлению здоровья и местным лекарям. Надеюсь, она на все оставшиеся годы отучилась интриговать.
Думаю, что при моем появлении во дворце, свекровь активно начнет мне навязывать новую статс-даму. Поэтому во дворце я должна появиться, уже имея такую в свите. Это было очень тяжело, но я вполне осознанно отложила визит к сыну, дабы не встречаться со всей этой придворной и королевской сволочью. А Гастон был отправлен с новой запиской герцогу де Сюзору.
Ответ он принес вечером того же дня. Герцог де Сюзор предлагал взять в свиту некую вдовствующую графиню. Он как очень разумный человек, писал: «… оцените сами. Могу сказать лишь одно: графиня Эбигейл Холланд не глупа и верна мне лично. Я имел возможность убедиться в ее верности и надеюсь, что вы прекрасно поладите с ней. Остаюсь преданный вам…»
Письмо мужу я села писать вечером, оставив в комнате только Софи и мадам Менуаш. Каждую фразу проговаривала вслух, и мы устраняли малейшую неточность. Я писала о том, как сердце мое разрывается от горя из-за ссоры с любимым мужем, просила прощения за дерзость и непонимание, возникшее между нами. Писала о том, что умоляю простить меня ради сына, лишенного в данный момент материнского присмотра. Упомянула, что собираюсь наверстать упущенное время и видеться с нашим драгоценным Алехандро каждое утро. Скромно добавила, что хотя и понимаю, что такое мое решение немного нарушает традиции воспитания дофинов, но надеюсь, что мой драгоценный муж в своем всем известном милосердии простит мне эту слабость…
В этом письме было еще достаточно славословий, меда, патоки и сахара, но когда мы закончили, у всех троих на лицах появилась заговорщицкая улыбка. И я, и Софи, и мадам Менуаш чувствовали себя как совсем юные девушки, которые придумали какую-то шкоду и потирают ручки в предвкушении. Это был редкий момент, когда сквозь официальные отношения пробиваются личные. Это был приятный момент, и я решила его продлить:
— Софи, я пока не хочу спать. Как вы и Жанна отнесетесь к тому, чтобы побаловать себя на ночь горячим взваром?
Фрейлины мои переглянулись и разулыбались пуще прежнего. Помимо всего прочего, это еще очень ярко выделяло их двоих на фоне остальной свиты. Такие жесты от королевы дорогого стоят. Я это понимала и собиралась и дальше поднимать их в рейтинге.
Пожалуй, меньше всего в этом мире я хотела власти. Мне нужен был мой сын, крыша над головой, кусок хлеба и защита. И я могла это все получить только при одном условии — если в местных властных структурах я стану номером один. К этой мысли я шла долго. Она мне не нравилась, и первое время я всячески отталкивала ее. Малый Шаниз тем и хорош, что дал мне время на осознание простой истины: или я стану настоящей королевой, или так и останусь никем.
Проводив после чаепития женщин и привычно запершись в спальне, я с отвращением подумала, что в королевском дворце буду лишена уже привычных мне удобств. Возможно, когда-нибудь, со временем, я смогу это изменить. Но четкое понимание того, что произойдут эти изменения не скоро, вызвало слезы у меня на глазах…
Глава 28
На свое официальное письмо мужу я получила такой же официальный ответ. Король писал, что готов забыть супружескую ссору. Что же касается моего желания чаще видеть сына, то он находит его вполне понятным и обещает не препятствовать.