Красная лента
Шрифт:
— Я и не знал. До тех пор, пока не появились вы. Тогда я навел справки.
— Вы читали газеты в библиотеке.
— Да.
— В какой библиотеке?
Роби рассмеялся.
— Какое это имеет значение?
— Доставьте мне удовольствие, профессор.
— В библиотеке Карнеги. Знаете такую?
— Знаю. Хорошо знаю. И если я завтра пойду туда с утра и поговорю с…
— Джулией Гибб? — спросил Роби. — И спросите ее, был ли я в библиотеке сегодня, интересовался ли я газетными статьями о Ленточном Убийце, сможет
— Значит, вы с ней знакомы?
— Да, детектив, я ее знаю. Я преподаватель и часто посещаю библиотеку…
— Вы когда-нибудь встречали там Кэтрин Шеридан?
— Я такого не припоминаю.
— Как долго вы пользуетесь библиотекой?
— Все время, что работаю в этом колледже.
— То есть?
— Я говорил вам. Я работаю в Маунт-Вернон с мая девяносто восьмого года.
— А до этого?
— Я преподавал в другом месте.
— В другом колледже?
— Это есть в моем резюме, которое, как я знаю, вам передал Алан Эджвуд.
Миллер помолчал минуту, откинулся на спинку дивана и попытался расслабиться.
— Скажите мне, профессор, что вы испытываете, думая об этих убийствах?
— Что я испытываю? Вероятно, то же, что и большинство людей.
— А именно?
— Я не знаю. Ощущение ужаса, наверное. Ощущение трагедии. Я смотрю на это как мужчина, возможно, потому, что мы в целом считаем, что если нам доведется столкнуться с подобным человеком, то мы сможем дать ему отпор. Что мы будем лучше подготовлены для сопротивления. Поэтому превалирующее чувство — бесчувствие.
— Бесчувствие?
Роби улыбнулся.
— Уверенность, что меня это не коснется. Никогда. Бесчувствие. Несравненная способность, которой мы все обладаем, — делать вид, что такие вещи случаются только с другими и они, скорее всего, их заслужили. Мы очень хорошо умеем убеждать себя, что подобное происходит где-то там и, пока мы туда не смотрим, нам не придется иметь с этим дело.
— Я имею с этим дело.
Роби кивнул.
— И я.
— Каким образом вы с этим сталкиваетесь? — спросил Миллер.
— У меня любознательная натура, детектив Миллер. Вы приходите и спрашиваете, где я был тогда-то. Вы намекаете на то, что я что-то знаю. Вы упоминаете имена женщин, которые мне неизвестны, а потом уходите. Я это так просто не оставляю. Я хочу знать, что вы думаете. С чего вы решили, что я способен на такое. Мне интересно, что во мне наталкивает вас на подобные суждения. Я любопытен. Я смотрю. Я слушаю. Я пытаюсь понять.
— Из того, что вы слышали и прочли в газетах, каково ваше впечатление от того, с чем я имею дело?
— Вы имеете дело с кошмаром.
Миллер рассмеялся. Это было простое утверждение, признание факта. Роби сказал это с такой уверенностью, озвучил мысли, которые мучили Миллера последние несколько дней, что он не удержался от смеха.
Роби вздохнул и сказал:
— Если бы я был на вашем месте…
— Да, профессор, что бы вы делали на моем месте?
Роби сел поудобнее и положил ногу на ногу. Потом откинул голову назад и уставился в потолок. Когда он снова посмотрел на Миллера, на его лице было написано сочувствие.
— Я бы искал связь, детектив.
— Между кем?
— Женщинами.
— Связь?
— Да, конечно. Пять мертвых женщин. По всей видимости, они убиты одним человеком. Все живут в Вашингтоне. Пока это все, что их связывает. Серийный убийца лишает жизни женщин, которые живут в одном городе. Но должно быть что-то еще. Вероятно, я говорю очевидные вещи. Я думаю, вы потратили немало времени, пытаясь найти связь между ними.
Миллер оборвал его.
— Вы хотите знать, какие ниточки у нас есть? Единственная ниточка — это вы. Вы сказали, что не знали Кэтрин Шеридан, однако Наташа Джойс видела вашу фотографию и подтвердила, что вы были у нее несколько лет назад вместе с Шеридан. Вы искали Дэррила Кинга. Я мог бы отвезти вас к Наташе Джойс, но увы — какое дурацкое совпадение! — ее тоже на днях убили.
— Он душит их, верно? — спросил Роби.
— Да.
— Без оружия, — сказал Роби.
— Все верно.
— Чем больше контакт, тем профессиональнее вы должны быть.
Миллер поднял брови.
— Убийство людей. Начинаете с винтовки. Потом переходите к пистолету, потом к ножу, потом к удушению. Чем лучше вы это делаете, тем теснее становится контакт с жертвой.
Миллер нахмурился.
— Вы это знаете, потому что…
Роби рассмеялся.
— Потому что я смотрю фильмы Люка Бессона, не иначе. — Он покачал головой. — Я все равно не понимаю, зачем вы пришли, детектив Миллер. Я ценю то, что вы считаете, будто у вас что-то есть…
— У меня есть фото, на котором вы с Кэтрин Шеридан. У меня таких снимков целых три, и на обороте одного из них надпись «Рождество-82». Это вам о чем-то говорит?
Роби помолчал, поднял глаза на Миллера и покачал головой.
— Нет, — ответил он, — мне это ни о чем не говорит.
— Где вы были на Рождество восемьдесят второго года?
— Боже, это сколько? Двадцать четыре года назад?
— Верно, — подтвердил Миллер. — Двадцать четыре года назад. Где вы тогда были?
— Дайте подумать. Тогда я еще был в Нью-Йорке. Летом восемьдесят первого я нашел там временную работу, а потом она перестала быть временной, и я оставался там до лета восемьдесят третьего.
— Чем вы занимались?
— Тем же, чем и сейчас. Но я был намного моложе. — Роби рассмеялся. — Кажется, что это было в другой жизни.