Красная лента

Эллори Роджер Джон

— Я просто хочу знать, где его нашли. Он был отцом моего ребенка, ради всего святого! Он умер, а я даже не знаю, где это случилось.

— Назовите его полное имя.

— Кинг. Дэррил Эрик Кинг.

— Дата рождения?

— Четырнадцатое июня семьдесят четвертого года.

— Дата смерти?

— Седьмое октября две тысячи первого года.

— Эх… Две тысячи первый год, говорите?

— Да, седьмое октября две тысячи первого года.

— Простите, мэм, но я не смогу вам помочь.

— Почему?

— Подобные записи

поступают в архив спустя пять лет после создания. Любая информация, которая, возможно, была здесь в базе данных, была передана в архив в прошлом месяце, а потом наша система была полностью очищена.

Наташа помолчала.

— Вы, должно быть, шутите, — наконец сказала она безжизненным голосом.

— Да, увы, мэм, но это так.

— А если бы я захотела узнать, какой участок занимался этим делом?

Мужчина, казалось, колебался.

— Я не знаю, мэм. Как по мне, это то же самое, что искать иголку в стоге сена. Возможно, вам пришлось бы позвонить в каждый участок в городе. Как вариант, вы можете позвонить в административный отдел полицейского управления в мэрии. Может быть, они смогут вам помочь.

— У вас есть их номер телефона?

— Простите, нет. Позвоните в справочную.

— Значит, административный отдел полицейского управления?

— Да, мэм.

— Спасибо.

— Пожалуйста. Приятного вам дня.

Он отключился.

Наташа постояла пару секунд, слушая гудки в трубке.

— Мама?

Наташа резко обернулась.

В коридоре, держась за ручку двери, стояла Хлои. У нее были заспанные глаза и взъерошенные волосы.

— Мама, я проголодалась.

Наташа улыбнулась.

— Хорошо, милая, я примусь за ужин. Скоро будет готово, договорились?

Хлои улыбнулась.

— Ага.

Наташа положила трубку на рычаг. Ее мучило беспокойство.

То же чувство владело Робертом Миллером, когда он стоял в кухне дома Кэтрин Шеридан на Коламбия-стрит.

Он слышал, как где-то на втором этаже Эл Рос разговаривает с Грегом Рейдом.

У Миллера было ощущение, что ему все здесь знакомо, хотя он был в этом доме всего раз и провел в нем не более часа.

Он посмотрел на шкафчики Кэтрин Шеридан, на ее печь, на холодильник. Достав из кармана латексную перчатку, натянул ее на правую руку и распахнул дверцу холодильника. Там он обнаружил холодную вырезку, завернутую в целлофан миску с красным перцем и пластиковый пакет с молоком в отделении на дверце. Молоко было просрочено на два дня. Также на полке обнаружилась начатая бутылка шардоне, плотно закрытая пробкой. Всего этого вполне хватало для одного человека.

Миллер огляделся, стараясь увидеть картинку целиком, определить, что в доме выглядит неуместным, и не смог. Потом остановился возле задней двери и посмотрел через окно на узкий дворик. Подергав за ручку, он обнаружил, что дверь заперта.

Он вспомнил, как выглядела Кэтрин Шеридан. Она была симпатичной и, судя по вещам,

что он видел, одевалась хорошо. Миллеру она представлялась уверенной в себе женщиной. А потом кто-то совершил это — надругательство, отвратительный поступок! — и оставил ее на обозрение всем на кровати на четвереньках, словно хотел, чтобы она смотрела, как он уходит. И была еще лента. Тонкая белая лента, аккуратно повязанная бантом у нее на шее. И бирка без имени. И навязчивый запах лаванды.

Миллер постарался убрать из мыслей этот образ, но понял, что это невозможно.

Он услышал, что Рос и Рейд начали спускаться по лестнице, и вышел в коридор, чтобы их встретить.

— Мистер Рейд… — сказал Миллер.

— Детектив… — откликнулся Рейд.

— Я надеюсь, вы успели побывать дома с тех пор, как мы виделись в последний раз.

Рейд улыбнулся, но промолчал.

— У вас есть что-нибудь для нас?

Рейд достал пластиковый пакетик, в котором лежала узенькая полоска бумаги, оторванная от газеты. Миллер взял пакетик и повернул его к свету, чтобы лучше рассмотреть.

— Похоже, вырвано из «Пост», — сказал Рейд, пока Миллер исследовал находку.

— Где это было?

— Под матрасом в задней спальне.

— Этот кусок газеты случайно оказался там? Или похоже, что кто-то его туда засунул?

— Похоже, что кто-то засунул. Он совсем не помятый, словно кто-то положил его туда и придавил матрасом.

Миллер внимательно осмотрел обрывок газеты и прочел:

— Неофициальные результаты показывают, что он сильно оторвался от четырех конкурентов. Вчера его сторонники вышли на улицы, скандируя гимн этой кампании, которым стала песня «Дайте миру шанс» Джона Леннона. Победа подарит венесуэльскому президенту Уго Чавесу серьезного союзника в регионе, но администрация Соединенных Штатов уже поставила под сомнение прозрачность… — Миллер поднял взгляд. — Чего?

Рейд пожал плечами.

— Есть варианты?

Миллер покачал головой.

— Понятия не имею. Какие-то выборы в Южной Америке.

— Я думаю, что это «Пост». Похоже на шрифт, который у них используют, — повторил Рейд и добавил: — У меня есть еще кое-что для вас.

Он направился к входной двери, нагнулся и достал что-то из сумки. Когда он вернулся, в руках у него был еще один пакет, в котором оказался обычный желтоватый конверт.

— Есть перчатки? — спросил он.

Миллер достал из кармана вторую перчатку и натянул ее на левую руку.

Рейд открыл пакет, вынул конверт и высыпал из него несколько небольших фотографий. Всего их было три — две цветные и одна черно-белая.

Кэтрин Шеридан пятнадцать, может, двадцать лет назад. И на каждой фотографии она стояла возле одного и того же мужчины. Он был выше ее почти на голову. Миллер аккуратно выложил снимки в ряд на кухонном столе.

— Где вы это нашли? — спросил Миллер.

— Под ковром в спальне. Как раз под кроватью, на которой ее обнаружили.