Красная машина
Шрифт:
Поездку на лондонскую Олимпиаду доктор Петров использовал для изучения системы физического воспитания в Англии.
По обыкновению выдающихся спортсменов тех времен олимпиец выделялся в большинстве из развиваемых в России дисциплин. Петров завоевывал призы в соревнованиях по гимнастике, плаванию, конькам, лыжам, гребле, легкой атлетике, фехтованию, велосипеду…
Сегодня, когда для нас уже все измеряется футболом – и с ним одним, независимо от качества игры или таланта игроков, сопоставляется, –
И велосипед – велосипедный спорт – великодушно подставил ему свое натруженное гонками плечо для поддержки, для протекции.
Велосипедному авторитету верили безоговорочно. Ключ к пониманию населения начала века, к возможностям его энергетики – в повальном увлечении велосипедным спортом.
По высказыванию, приписываемому Хемингуэю – великолепно, между прочим, описавшему соревнования на парижском треке, – спорт учит если не всему, то очень многому. (И сейчас, по-моему, тоже, только никто не хочет ничему учиться, ничего усваивать: уж из уроков спорта точно.)
И в частности тому, что, не нужно уж слишком слепо верить пословицам и поговоркам – в них прежде всего штампы мышления.
Допустим, твердят: не изобретайте велосипеда. А почему, собственно? В мире около шестнадцати тысяч патентов, закрепляющих изобретение всяческих новшеств и усовершенствований как раз к велосипеду.
Велосипед и сегодня скорее всего позволил бы нам своеобразно тестировать характер сограждан. Только некому этими исследованиями заниматься.
Велосипедный спорт – это сюжет соотношения спорта с бытом, где можно мирно и неторопливо крутить педали, при желании отождествляя себя с теми, кто мчится с почти автомобильной скоростью по шоссе или головоломно накреняется, вписываясь в трековый вираж…
Когда-то знаменитый боксер Николай Федорович Королев, носившийся после завершения карьеры с идеей открытого ринга, где проявлялись бы таланты из толпы, сокрушался, что многие входят в огражденный канатами квадрат в тех же майке и трусах, что носят под рубашкой и брюками: «Это что же получается: дерутся в белье?»
Но дальше происходили метаморфозы: в пижамы, наоборот, превращались тренировочные костюмы, а недоступный обыкновенным смертным фирменный спортивный «прикид» – в рабочую одежду бандитов-боевиков.
Спорт в быт, быт в спорт – тема, которую опять же некому разрабатывать.
Но положение об автономии пластического языка спорта остается в силе. И езда на велосипеде – в какой-то мере общедоступное введение в языкознание. Как, впрочем, и езда в незнаемое, подобно поэзии…
Велосипедный бум сначала – еще в XIX веке – узнала Франция. Потом уж он пришел в Россию, открывая спортсменам окно в Европу: в ту же Францию и в Англию.
В России спортивный велосипед из подражания иностранцам некоторое время называли «би-циклом» (а велосипедный журнал соответственно «Циклистом»).
Царскосельский «Кружок» командировал Михаила Дьякова в Лондон – посмотреть, что там делается. Но Дьяков экскурсией-изучением не захотел ограничиться. Принял участие в чемпионате Англии, проходящем в разных городах, и выиграл его на нескольких дистанциях. Англичане не скрывали восторга – Дьякова именовали «королем педали», «первым ездоком Севера». «Циклист» процитировал английский велосипедный журнал «Сайк-линс», заявивший, что от рекорда Михаила Дьякова в часовой езде «весь мир содрогнется». Дьяков превысил достижение француза Эдуарда Батиата и ехал быстрее, чем другой знаменитый российский гонщик Сергей Пурисев, ведомый мотоциклом.
Среди велосипедистов начала века сложилась никак не менее выдающаяся компания звезд, чем в чемпионатах по французской борьбе.
Безо всякого телевидения и радиорепортажей спортивная Россия бредила именами Алексея Бутылкина, Александра Паншина и велосипедистов, ставших конькобежными чемпионами (долгое время коньки и велосипед считались единой специализацией, великолепно дополняя друг друга как зимний и летний жанры): Николая Седова и Николая Струнникова.
И, конечно, Уточкина.
Сергея Уточкина из Одессы.
Он выделялся в этой компании, как среди борцов Иван Поддубный. Уточкин и в те времена сумел выделиться разносторонностью интересов – яхты, автомобили, самолеты, плаванье.
И еще – артист, хотя недоброжелатели, намеренно сужая его творческий диапазон, спешили отнести Сергея Исаевича к буффонам, клоунам.
Он показывал захватывающие номера на велосипеде марки «Крипто», где одно колесо большое, а другое маленькое. Он ездил по одному рельсу конки – устраивал гонки по этому рельсу (шириной в пять сантиметров).
Кстати, повторить фокусы Уточкина с джигитовкой на рельсе смогли только через много лет – Анатолий Павлов (абсолютный чемпион СССР по конькобежному спорту) в начале пятидесятых годов и уже в восьмидесятые: чемпион московской олимпиады в спринте туляк Сергей Копылов…
Уточкину неприятны были упреки в клоуничании.
Он стремился доказать, что он в первую очередь спортсмен. И он рвался к поединку с москвичом Алексеем Бутылкиным, уже замеченным на Промышленной выставке в Париже.
Гонка между Бутылкиным и Уточкиным происходила в Сокольниках. Впервые при электрическом освещении.
Журнал «Циклист» описывал с удовольствием ошеломление пассажиров империала (верхний «этаж» конки), увидевших яркое свечение в ночи ламп дневного света над сокольническим треком…
Сторонники Бутылкина опасались «клоуна из Одессы» и накануне позаботились напоить легковерного и романтичного Уточкина. При том, что фаворитом был Алексей – после ухода Дьякова он считался лучшим российским велосипедным гонщиком.