Красная Орхидея
Шрифт:
— А долго ждать? Ты же знал, что я сегодня отсюда уезжаю».
Бриджит подняла руку, и Льюис остановил запись.
— Это она. Именно эта женщина звонила в участок. Я уверена.
Ленгтон посмотрел на Анну, которая покачала головой:
— А еще можно послушать? Как будто и правда она.
Запись включили дальше:
«— А ты не можешь договориться с отцом, чтобы попозже выполнить его поручение? Ты все время у него как мальчик на побегушках.
— Он оплачивает счета, Гейл.
— Знаю. Это мне известно.
— Так что подожди — я приеду!»
Звонок завершился, и Анна кивнула:
— Да, это она. Надеюсь, голоса с записанных разговоров сопоставлены, чтобы уж быть уверенными на все сто?
Баролли посмотрел на часы:
— Этот звонок мы перехватили только вчера вечером, так что они могли и не успеть сравнить записи.
Ленгтон помахал рукой:
— Позже. Давайте послушаем остальные, а затем подытожим то, что разузнали в Милане.
Они прослушали телефонные разговоры между Эмили и Джастин Виккенгем. В них не было ничего подозрительного, ничего хоть как-то связанного с преступлением. Девушки болтали о вечеринке с друзьями, о том, чем их будут угощать, причем Джастин давала Эмили по телефону кулинарный мастер-класс. Сестры общались совершенно непринужденно, и Эмили, казалось, была куда спокойнее, нежели при разговоре с ними.
Более пятидесяти минут детективы слушали звонок за звонком. Наконец Льюис нажал на паузу.
— Вот эта запись особенно интересна, — сообщил он, — хотя звучит и не совсем разборчиво, так что пришлось ее подчистить. Тут Эмили звонит с мобильного сестре на городской телефон.
«— Ты знаешь, который час? — спросила Джастин.
— Да. — Ответ звучал неясно и как-то глухо.
— Где ты?
— На вечеринке. — Опять еле различимо.
— Ты что, напилась? Эми, ты напилась или что-то другое? Ау, ты там? Эмили, ты меня слышишь?
— Я хочу его убить! — пронзительно выкрикнула та.
— Господи, Эмили, где ты? Я могу приехать за тобой.
— Нет! Не хочу, чтобы ты меня видела, мне нужен… — Дальше шла бессвязная череда каких-то неразборчивых слов, перемежающихся долгими паузами.
— Эми, ты там не одна?
— Да.
— С тобой хороший человек? Он о тебе позаботится?
Эмили рассмеялась — как-то странно и делано и совсем не весело:
— Хороший?
— Ты знаешь, что я имею в виду, Эми. Смотри, чтобы тебя не использовали, поняла?
— А что такого? Мною пользуются с тех самых пор, как меня оттрахали десять лет назад. Что случится, если я с кем-то перепихнусь здесь? Я расплачусь с ним, Джастин. Однажды я ему отомщу!
— Напившись в хлам или прикинувшись дурочкой?
— Заткнись!
— Это ты, черт тебя дери, позвонила мне, Эми, так что нечего затыкать мне рот! Я пытаюсь тебе помочь. Если скажешь, где ты находишься, я приеду и тебя заберу.
— Вот увидишь. Я его сделаю! Я заставлю его расплатиться. И Даниэлла мне поможет».
Услышав это, Анна метнула взгляд на Ленгтона.
Голос Джастин сделался тише, она почти шептала:
«— Поосторожнее с тем, что будешь ей говорить. Предупреждаю, Эми: ты даже не представляешь, что может сделать папа.
— Да уж представляю! Уж я-то хорошо это знаю, будь он проклят!
— Тогда послушай: держи рот на замке. Я только что говорила по телефону с матерью: ее спрашивали о тебе полицейские. Эта тетка-детектив ездила в Милан. Я тебя предупреждала ничего не говорить полиции.
— Я ничего им не говорила! — рыдая, крикнула Эмили.
— С этого дня ни за что с ними не разговаривай, если меня нет рядом. Делай то, что тебе говорят, иначе случится ужасное!
— Уже случилось, — еле слышно, всхлипывая, произнесла Эмили. — Хуже со мной уже никто не сделает».
На этом она оборвала разговор. Детективы сидели в молчании.
— Да уж, яблочко от яблони… — вымолвил наконец Ленгтон. — Эта Джастин Виккенгем еще та штучка. Из того, что мы раскопали в Милане, очевидно, что она отнюдь не невинна — даже далеко не невинна. — Он показал собравшимся фотографии.
И хотя с Даниэллой беседовала Анна, детали их разговора изложил следователям Ленгтон:
— Мы уверены, что Даниэлла и знать не знала об убийстве. Она решила, что мы прибыли по поводу сексуальных выходок Виккенгема в отношении Эмили. Хотя на тех фотографиях, что мы имеем, он и Джастин мелькают куда чаще, нежели Эмили, именно о ней домработница беспокоилась больше всего, и наверняка, черт возьми, у нее была на это причина. Она хочет, чтобы его наказали! И зависит это теперь от всех нас. Вопрос в том, как залучить этого мерзавца в сети. Сеть-то у нас есть, но у нас по-прежнему никаких конкретных улик. Все на уровне слухов, с которыми не выступишь в суде. Нам нужно подтверждение того, что Луиза Пеннел действительно была в этом доме и что он солгал насчет того, что с ней не знаком. Кто-то там должен был ее увидеть, и думаю, что этот кто-то — подружка Виккенгемова сынка. Теперь нам следует пообщаться с Эдвардом Виккенгемом и Гейл Харрингтон, но надо быть крайне осторожными, поскольку сынок, возможно, в этом замешан. Он мог быть напарником папаши в его извращениях.
Льюис постучал пальцем по фотографии Эдварда и Доминики Виккенгем:
— Я бы сказал, он очень даже к этому причастен, если развлекался с мачехой!
Ленгтон кивнул и указал на другие снимки:
— Посмотрим, может, удастся установить личности этих вот господ.
Далее они обсуждали, надо ли брать ордер на обыск Мейерлинг-Холла. Ленгтон сказал, что получить-то его они могут в любое время, но сперва лучше заручиться вескими уликами. Совещание закончилось, и детективы перебрались в комнату следственной бригады. Ленгтон велел Анне зайти к нему в кабинет. Она спросила, не следует ли ей сначала отпечатать отчет, на что он пожал плечами и вышел с Льюисом.