Красная Орхидея
Шрифт:
— Я думаю об этом.
— Ты навлечешь на домработницу большие неприятности.
Ленгтон кивнул, вскрывая пакетик с орешками:
— А если переговорить только с домработницей?
Анна пожала плечами:
— Можно и переговорить, но у нас сегодня самолет. Так что как скажешь.
Ленгтон подкинул орешек в воздух и поймал его ртом:
— Думаю, вернемся в Лондон, как и планировали. Надо поговорить с Джастин и с Эдвардом.
ГЛАВА 14
День
Анна не услышала будильника и, злясь на себя, что опаздывает на работу, натянула вчерашний костюм, хотя и со свежей блузкой. Когда она прибыла в комнату следственной бригады, ей сказали, что Ленгтон в зале заседаний совещается с дешифровщиками. Тревис отправилась туда. Льюис, Баролли, Бриджит и еще два офицера сидели вокруг огромного стола, слушая записи перехваченных телефонных звонков с прослушивающих устройств. Во главе стола восседал элегантный Джеймс Ленгтон, в безукоризненном костюме и бледно-голубой рубашке с темно-синим галстуком. Когда Анна вошла, он взглянул на нее с недовольством.
— Прошу прощения, будильник не сработал, — смутившись, сказала она и, усевшись на ближайший стул, положила портфель, достала из него блокнот с карандашами. Никто не произнес ни слова, — казалось, все ждали, когда она устроится за столом. — Извините, — повторила она и принялась листать блокнот, пока не нашла чистую страницу.
— Мы обсуждали перехваченные телефонные разговоры семейства Виккенгем. По мнению Льюиса, Чарльз знает, что мы отслеживаем звонки: он чрезвычайно уклончив и краток, пока разговор не сворачивает на безопасные темы. — Ленгтон повернулся к Льюису и жестом велел включить запись. Все звонки были пронумерованы, и он попросил запустить один специально для Анны — это была запись разговора Эдварда и Чарльза Виккенгемов. Голос Виккенгема-старшего был грубым и сердитым:
«— Черт подери, я ж сказал, что с ним что-то было не в порядке, когда я последний раз его выезжал. Почему ты не можешь просто взять и привезти этого чертова ветеринара? А теперь он хромает гораздо сильнее, и все из-за твоей глупости. Ну почему ты не можешь сделать именно то, что я велю?
— Извини. Мне надо было съездить забрать Гейл.
— Она что, не могла взять машину и сама добраться до дому? Это просто обуза! Что ей действительно надо — так это походить к психотерапевту, а не болтаться неделями на курортах.
— Ей уже хорошо.
— Да уж надеюсь, что хорошо. И следи-ка за поводком: выпустишь слишком много — и, помяни мое слово, эта глупая сучка на нем удавится.
— У нее очень слабые нервы.
— Знаешь, меня это не интересует. Для меня куда важнее, что я чуть ли не месяц не смогу охотиться на своем коне, так что займись-ка этим вопросом и даже не напоминай мне о своей долбаной подружке.
— Она хочет замуж.
— Что?
— Говорю, она хочет, чтобы я на ней женился.
— После твоей предыдущей,
— Возможно, я женюсь.
— Возможно, женишься? Зачем, скажи на милость?! Она и так живет с тобой, она получает все, чего ей хочется.
— Она слишком нервная.
— Слушай, ради бога, заткни эту глупую сучку.
— Вот почему я и хочу на ней жениться.
Последовала долгая пауза. Затем Виккенгем-старший вздохнул:
— Ты сделаешь то, что надо сделать, Эдвард. Ее надо держать под контролем, и если женитьба — единственный способ это осуществить, то действуй.
— Я не знаю, что делать, папа.
— А то когда-то знал! Ладно, я подумаю об этом».
И Чарльз повесил трубку, оставив Эдварда на линии. Тот вздохнул и тоже отключился.
Ленгтон покрутил авторучку:
— Необходимо поговорить с невестой Эдварда. Папаша, похоже, крайне раздражен. Как по-твоему, Тревис?
Анна оторвалась от записей:
— Да. Возможно, речь идет как раз о той лошади, что мы видели, когда были в Холле.
Ленгтон уставился на нее.
— Если так, то у нас есть временная зацепка, — продолжала она.
Ленгтон, словно не слушая ее, уперся локтями в стол:
— Если читать между строк их разговор насчет проблем будущей невестки — о том, что ее надо держать под контролем и так далее, — уж не она ли и есть та анонимная звонившая, что навела нас на Виккенгемов? — Он кивнул Льюису и попросил включить запись шестнадцатого звонка.
Это был самый последний из перехваченных звонков — от Доминики. Звонок был очень кратким. Голос у нее был напряженный и сердитый, особенно когда Виккенгем заявил, что не может с ней разговаривать.
«— Зато мненадо с тобой поговорить, Чарльз, так что не отключайся, потому что я буду тебе названивать до тех пор, пока ты не соизволишь со мной поговорить. Сегодня ко мне приходили из полиции, и они задавали мне много вопросов о…
— Заткнись!
— Что?!
— Заткнись, говорю! Подожди несколько минут, я тебе перезвоню, но не по городскому телефону.
— Что это значит?
— Я позвоню тебе на мобильный. На твой сотовый, Доминика. Я не могу говорить с тобой в доме.
— Они задавали мне такие вопросы, сперва об Эмили…
— Не сейчас. Позже».
Связь оборвалась. Ленгтон растопырил пальцы на столешнице.
— Этот сукин сын определенно знает, что мы его записываем. — Он посмотрел на Анну. — Эту запись мы получили незадолго до твоего столь позднего прибытия. А теперь сосредоточимся на остальных звонках, особенно на одном, — снова кивнул он Льюису.
Эдвард Виккенгем разговаривал со своей подружкой Гейл:
«— Я приеду за тобой. Только тебе придется подождать, потому что отец дал мне кое-какие поручения, но это не займет много времени.