Красная Орхидея
Шрифт:
Ленгтон умолк: в дверях показался Эдвард.
— Приветствую, — сказал он дружелюбно. — Если хотите повидать моего отца, так он в кузнице.
— Нет-нет, мы приехали повидаться с вами и…
Высокая стройная женщина, с каштановыми волосами, убранными под черную бархатную повязку и заплетенными в толстую и длинную, до пояса, косу, на мгновение возникла позади него и тут же скрылась из виду.
Ленгтон поднял воротник. Дождь хлестал все так же немилосердно.
— Вы не против, если мы войдем? — улыбнулся шеф.
— Простите! Разумеется, заходите. Ужасная погода. Вы не воспользуетесь щеткой для обуви? Кругом грязь под ногами.
Ленгтон вычистил ботинки о щетку, Льюис свои предпочел снять, поскольку, выходя из автомобиля, угодил в лужу. Проворная Анна легко перескочила через грязь и теперь, не нарадуясь на свои старые удобные туфли, обошлась тем, что хорошенько вытерла их о циновку.
Их препроводили в тускло освещенную комнату с низким потолком, деревянными панелями и широкими отполированными половицами. Там был большой открытый камин, в котором полыхали поленья. Еще охапка дров ожидала своей очереди рядом, в железной корзине.
— Итак, чем могу быть вам полезен?
— Нам хотелось бы поговорить и с вами, и с вашей подругой. Всего несколько вопросов.
— О чем?
— Не могли бы вы пригласить ее сюда?
Виккенгем протянул руку, чтобы принять их плащи:
— Развешу их здесь. Я точно не знаю, где Гейл. Вы согласны немного подождать? — И он вышел, пригнув голову в низком для его роста дверном проеме.
Ленгтон опустился в большое потертое бархатное кресло.
— И как мы это отработаем? — уселся напротив Льюис.
Все они испытывали некоторую растерянность перед предстоящим разговором.
Оглядывая комнату, уставленную антикварными шкафчиками, приставными столиками вдоль стен и большими кашпо с растениями, Ленгтон сказал:
— Мы занимаем Виккенгема, Анна же… — И застыл на полуслове, поскольку вернулся Виккенгем.
— Ее тут нет.
— Ну что вы, она здесь. Мы ее видели, когда приехали, так что, пожалуйста, не тяните время.
Поколебавшись, Виккенгем подошел ближе и понизил голос:
— Было бы предпочтительно, если бы вы в следующий раз условились о встрече. Гейл не очень хорошо себя чувствует, у нее хрупкое здоровье. К слову сказать, она только что вернулась из санатория.
Ленгтон улыбнулся:
— Так почему бы не допустить к ней на пару слов детектива-инспектора Тревис, а мы — между нами, джентльменами, — пока тут потолкуем.
— Но о чем? Почему вам понадобилось с ней поговорить?
— Мы ведем расследование…
— Но вы тут уже были, — прервал Ленгтона хозяин. — И мой отец с вами беседовал.
— Да, беседовал. А теперь нам понадобилось поговорить с вами, — произнес тот уже с заметной резкостью.
Виккенгем снова поколебался, затем жестом пригласил Анну следовать за ним. Как только они вышли, Ленгтон поднялся и двинулся по комнате, рассеянно трогая то книги, то фарфоровые фигурки в буфете.
— Изнутри тут куда солиднее, как по-вашему? — сказал Льюис, по-прежнему сидя в низком кресле. Без обуви, в носках, он совершенно не производил впечатления матерого детектива в деле.
— Деньги, деньги… — тихо проговорил Ленгтон.
Он пересек комнату, чтобы рассмотреть охотничью сценку, выполненную маслом на холсте. Льюис же открыл портфель и достал папку.
Анна поднялась вслед за Эдвардом Виккенгемом по узкой, застланной ковром лестнице с толстым шнуром в качестве перил. На верхней площадке, на большом старинном сундуке, стояло кашпо с цветами. Потолок тут был еще ниже, чем на первом этаже.
— Должно быть, вы сильно рискуете, — беспечно сказала Анна.
— Что? — настороженно обернулся к ней Виккенгем.
— Будучи таким высоким.
— A-а, ну да. Хотя, набив несколько шишек, к этому привыкаешь. Она здесь. — Он постучал в маленькую дверь из темного дуба. — Милая, тут гостья из полиции желает с тобой поговорить. — Он повернулся к Анне. — Извините, забыл ваше имя.
— Анна. Анна Тревис.
Он открыл дверь и отступил, пропуская Анну вперед. Затем сунулся в проем и улыбнулся:
— Я буду внизу, дорогая. Если утомишься, зови меня. Я предупредил, что ты неважно себя чувствуешь.
Анна поблагодарила его и подождала, пока он не закроет за собой дверь.
Спальня радовала глаз: занавески с цветочками опускались складками до пола, обрамляя окна со свинцовыми переплетами. Возле древнего резного сундука высился старый дубовый шкаф с затейливой резьбой на дверцах. Овальный туалетный столик, окантованный в цвет занавесок, был сплошь уставлен флаконами духов. Большую кровать со столбиками слегка прикрывал полог. На ней, опершись спиной на пухлые белые подушки и подобрав под себя ноги, сидела Гейл Харрингтон. Около кровати стояло старое мягкое кресло. Анна показала рукой на него:
— Могу я присесть?
— Да.
Гейл Харрингтон была очень высокой и стройной. Темные волосы подчеркивали бледность ее лица и вообще болезненную наружность. Под широко расставленными карими глазами синели круги. Ее скулы были точно вырезаны из мрамора, а губы, лишенные помады, оказались бесцветными. На безымянном пальце поблескивало бриллиантовое кольцо с крупным камнем каплевидной формы. Оно казалось слишком массивным для ее тонких кистей, и она без конца крутила его на пальце.