Красная Орхидея
Шрифт:
— Не в моем, надеюсь, — криво ухмыльнулся он.
Ленгтон понимал: какой бы довод он ни швырнул мерзавцу, это ничего не даст — у него на все найдется ответ. Интуиция подсказывала Виккенгему, что они еще только закидывают удочку, и он был уверен, что от него они уйдут без улова.
— Спасибо, что уделили нам время, — процедил Ленгтон.
Он взглянул на Льюиса, который все это время хранил молчание. Тот поднялся и, подойдя к шефу, спросил разрешения «воспользоваться уборной».
Виккенгем
— Уборной? — Он указал на дверь. — Отсюда прямо и вниз, в коридор, вторая дверь.
Льюис поспешил к выходу, оставив Ленгтона и Виккенгема стоящими друг против друга. Детектив в упор посмотрел на хозяина и встретил его твердый взгляд.
— Зря, выходит, прокатились? — произнес Чарльз.
— Не совсем, было весьма познавательно. Мы проверим ваших знакомцев, чтобы подтвердить то, что вы сказали.
Виккенгем рассмеялся, тряхнув головой:
— Да пожалуйста, только знайте, они люди довольно влиятельные и с большими связями. Сомневаюсь, что им хотелось бы пускаться в подробности насчет своих плотских утех в Мейерлинг-Холле.
Ленгтон направился к фотографиям, выставленным на крышке рояля. Виккенгем остался стоять, глядя на него. Потом посмотрел на часы. До возвращения Льюиса никто более не сказал ни слова.
Наконец тот появился в дверях:
— Сэр, детектив-инспектор Тревис еще беседует с экономкой мистера Виккенгема, говорит, что скоро освободится.
— Я так полагаю, это означает, что ланч придется отложить. — Виккенгем выдвинул ящик и достал портсигар. Предложил Ленгтону — тот покачал головой.
— Подождем ее в машине.
— Ладно, я ей передам. — Льюис постоял в нерешительности и удалился.
— Кубинские, — сказал Виккенгем, беря сигару. Затем достал серебряные ножницы для сигар и срезал кончик. Хотя и не сравнить с самокруткой. — Он закусил сигару зубами, отчего на лице у него появилась кривая ухмылка.
Ленгтон прошел у него за спиной, повернулся в дверях:
— Благодарю, что уделили нам время, мистер Виккенгем.
— Жаль, не могу назвать его приятным. Позвольте я вас провожу.
Ленгтон вернулся к машине, провожаемый взглядом Виккенгема от парадной двери. Льюиса на месте не оказалось.
— Где Майк?
— Пошел проветриться. Думаю, решил пройтись мимо конюшен, сэр, — сказал водитель.
Ленгтон снова взглянул на часы и закурил сигарету, прислонившись к боку машины. Услышав шуршание гравия на дороге, он обернулся. К нему шла Анна.
— Я вышла через кухонную дверь, — сказала она.
— Я понял. Льюиса не видела?
— Нет.
Анна открыла пассажирскую дверцу и закинула туда портфель:
— Ну и как все прошло с Виккенгемом-старшим?
—
Тревис скромно улыбнулась:
— Его экономка не была расположена к откровениям, но, едва мне удалось коснуться болевой точки, ее уж было не остановить.
— И что же это за точка?
— Эмили Виккенгем.
На дороге снова послышался шорох шагов, и оба обернулись. Взволнованный Льюис, красный как рак, жестом поманил их за собой:
— Можете прихватить фотографии?
Анна посмотрела на Ленгтона. Тот сунулся в машину и извлек оттуда свой портфель. Они двинулись вслед за Майклом по извилистой дороге к конюшням.
Спустя некоторое время Льюис стоял перед распахнутой дверью стойла — за ней виднелся крупный гнедой мерин. Ленгтон разозлился:
— Что, Льюис, ты притащил нас сюда полюбоваться на лошадь?
— Нет, вам надо поговорить с конюхом. Он сейчас что-то проверяет на пару с ветеринаром. Он вроде видел Луизу Пеннел. Говорит, она была здесь восьмого января.
ГЛАВА 16
В оперативном штабе с нетерпением ожидали подведения итогов. Ленгтон распорядился созвать совещание через десять минут после их возвращения. Начал он с беглого отчета о своем общении с Чарльзом Виккенгемом. При этом он так искусно воспроизводил позы собеседника, его мимику и аристократическую медлительность речи, что все чуть животы не надорвали. Наконец Ленгтон посерьезнел, покачал головой:
— Он все время придерживается той установки, что он не знаком с Луизой Пеннел или Шерон Билкин. Он с пренебрежением отвергает кровосмесительные отношения со своей младшей дочерью Эмили. Говорит, что может представить медицинское заключение, подтверждающее, что его дочь психически неуравновешенна. Тогда ему не было предъявлено никаких обвинений и дело закрыли, не допросив повторно его дочь. — Ленгтон закурил сигарету, немного помедлил. Затем посмотрел на Анну и жестом предложил ей выступить. — Пока мы с Льюисом пытались справиться с Эдвардом Виккенгемом, детектив-инспектор Тревис побеседовала с Гейл Харрингтон. Итак, тебе слово, Анна.
Анна представила подробный отчет, основываясь на своих записях. Она описала психическое состояние Гейл и озвучила свое подозрение, что девушка принимает какие-то наркотики:
— Она чрезвычайно нервная, до смерти боится своего будущего свекра и, я бы сказала, близка к помешательству. Думаю, она знает гораздо больше, чем я сумела из нее вытянуть. Кстати, Гейл постоянно демонстрировала кольцо с огроменным бриллиантом, которое ей подарили в честь помолвки, — возможно, чтобы ее утихомирить.