Красная перчатка
Шрифт:
— Надо же! — Старик криво улыбнулся, а два молодца радостно хохотнули. — Рыцарь — и гость старого Кордта. Это что-то новое. Какая надобность занесла тебя в мою скромную халупу? Любопытство или что другое?
— Прошу обращаться ко мне, как положено! — отчеканил Вышеня. Именно так, по его уразумению, должен был вести себя настоящий рыцарь.
— Простите, мессир, — ответил Кордт. — Мы народ простой, не обученный разным куртуазным штучкам… — он принял смиренный вид, но в его голосе явно звучала ирония.
— Мне нужно поговорить
— У меня нет секретов от моих друзей.
— Много ушей — много лишних хлопот, — резко сказал юноша. — А они ни мне, ни вам не нужны.
— Я от своих слов не откажусь, — грубо ответил посуровевший Кордт.
— Что ж, коли так… — Вышеня стремительно шагнул вперед («друзья» Кордта несколько опешили от такой прыти и не успели его задержать), наклонился к уху старика и прошептал: — Не нам, Господи, не нам, но все во славу имени твоего…
Кордт встрепенулся и повелительным движением руки остановил молодцев, уже готовых проучить дерзкого нахала.
— Выйдите за дверь, — приказал он тоном, не терпящим возражений.
Парни повиновались, но едва оказались снаружи, как их тут же пинками загнали обратно — в хижину ворвались Истома и Клаус. Вагант приставил меч к горлу одного, второго держал на прицеле холоп.
— Хозяин, ты жив! — радостно возопил Истома. — А мы думали…
— Плохо думали. Пошли вон. Все!
Клаус недоуменно захлопал ресницами, хотел что-то сказать, но, встретив жесткий, требовательный взгляд Вышени, недоуменно пожал плечами, вышел за дверь и плотно ее прикрыл за собой.
Юноша обернулся к старику.
— Вам передает привет мессир Джеральд, — молвил он уже мягко, будто не замечая длинного ножа, приставленного к его животу: старый Кордт оказался на удивление проворным…
— Уф! — облегченно вздохнул старик и спрятал нож. — А я уж думал, что таможенная стража до меня наконец добралась.
— Меня зовут Готье де Брисэй, — представился Вышеня. — Мне нужна ваша помощь, герр Кордт.
— К вашим услугам, мессир, — вежливо ответил старик. — Присаживайтесь… — Он встал с кресла и предложил его гостю.
— Нет-нет, благодарю. Мне и здесь будет удобно. — Вышеня присел на лавку.
— Так что вас привело ко мне?
— Меня проинформировали, что я могу к вам обратиться только в крайнем случае…
— И он, как я понимаю, не за горами.
— Именно так. Мне и моим друзьям нужно как можно скорее убраться из Любека. Куда угодно и любым способом.
— М-да… — Кордт, испытующе глядя на Вышеню, пожевал губами. — Никак, святая инквизиция упала на хвост?
— Нет. Я нечаянно порезал в «Красной селедке» сына любекского бургомистра. Но даю честное слово, не я первым начал драку!
— Эк вас угораздило… — Старик сокрушенно покачал головой. — Это гораздо хуже, нежели святая инквизиция. Теперь его отец, Хинрик Пап, спустит на вас всех собак. А у него связи
— Ну и отлично!
— Отлично, да не совсем. Порт тоже будет под жестким контролем. Да, это сложный вопрос… — старик задумался.
Вышеня ждал, что он предложит, с душевным трепетом. Наконец Кордт глубоко вздохнул, еще раз сокрушенно покачал головой и молвил:
— Придется вам, мессир, и вашим друзьям какое-то время отсидеться у меня. Пока в городе не утихнут страсти. А потом мы найдем нужное решение.
— Но ведь к вам могут прийти!
— Могут. И я даже уверен, что придут. Но это не беда. У меня есть хороший тайник… правда, он немного тесноват для троих, но лучше временные неудобства в глухой каморке, нежели посреди вольного простора болтаться на виселице.
— А как те двое? — Вышеня кивком головы указал на дверь. — Ведь они скоро узнают, кто я и зачем явился.
— Считайте, что они уже все забыли, — твердо ответил Кордт.
— Сомневаюсь. Я уверен, что бургомистр — и не только он (тут Вышеня вспомнил про Зимана) — назначит за мою голову солидную сумму. Выдержат ли ваши парни такой большой искус?
— Во-первых, тайник им неизвестен, а во-вторых… — Старик невесело улыбнулся. — Во-вторых, предательство будет стоить им головы. И они это знают. На худой конец, я как-нибудь отбрешусь. Мало ли по какой причине могли заявиться ко мне чужестранцы. Меня никто не тронет. Уж поверьте.
— Что ж, хотелось бы верить.
— Сейчас вам придется уйти и пересидеть где-нибудь в кустах, неподалеку отсюда, а спустя какое-то время, когда мои парни уйдут, я подам знак — посвищу, и вы вернетесь…
Тайник Кордта оказался подземным складом контрабандного товара. «Так вот почему Ламбер сказал, что старик не шибко нуждается в деньгах!», — подумал Вышеня, рассматривая мешки, тюки и бочки. Убежище и впрямь было тесноватым, но никуда не денешься — ради сохранения жизни можно вытерпеть все, что угодно.
— А старичок-то твой оказался с двойным дном, — весело прокомментировал ситуацию вагант. — И товар здесь недешевый: нидерландское сукно — это контрабанда. А янтарь в бочках, тюки с мехами и любекской кожей «кордуан» (очень ценный товар, между прочим), похоже, ждут не дождутся, когда их тайком погрузят на судно и тихо отправят куда требуется, здорово сэкономив на таможенных пошлинах. Ловко!
— До этого нам нет никакого дела, — угрюмо сказал Истома и нервно вздрогнул.
Взращенный на вольном просторе, он очень не любил замкнутые пространства, и подземелье сильно его угнетало. Склад старика казался Истоме гробом, откуда ему уже никогда не выбраться. Несмотря на заверения боярина, что опасаться нечего, ситуация, в которую они попали, казалась ему западней. «Лучше погибнуть на свободе, нежели в этой яме, — брюзжал он. — Нас загнали сюда, как крыс в ловушку, того и гляди кипятком ошпарят…».