Красная Шапочка выходит на охоту

Лакомка Ната

— Убедились? — спросила я ледяным тоном.

— Вполне, — кивнул он. — Нашел толстенный молитвослов, зачитанный чуть ли не до дыр. Вы так набожны, мадемуазель МJV?

— Да. И вам бы тоже не помешало чуток набожности и покаяния. С вашего позволения! — я сделала еще один книксен и почти побежала по коридору.

Я вошла в гостиную и передала капли Анне-Ми. Та сразу почувствовала неладное, но не выдала подозрений ни словом, н взглядом. Продолжая болтать с Саломеей, она накапала в бокал капель и выпила, состроив страдальческую гримаску:

— Ах,

этот сплин меня убивает! Мне помогает только прогулка. Вы не желаете прогуляться?

— Я уже говорила вам, — сказала Саломея, по-змеиному прищуривая глаза, — что с некоторых пор прогулки по Ардешу весьма небезопасны.

— Вы о волках? — округлила глаза Анна-Ми. — Но они ведь нападают только ночью, а сейчас — ясный день!

— Волки в Ардеше настолько потеряли страх, что стали нападать и днем, — ответила Саломея. — Я бы посоветовала дождаться, когда кучер починит карету. Даже путешествие верхом небезопасно. Наш врач месье Бужере чуть не погиб, когда ехал верхом из Мавиля в Ардеш. Волк попытался стащить его с лошади.

— О! — только и промолвила Анна-Ми.

— Волк напал на всадника? — спросила я. — Неслыханная дерзость… — а про себя подумала — месье Бужере, его надо порасспросить.

— Вот и я о том же, — подтвердила Саломея. — Мне бы не хотелось, чтобы вас нашли растерзанными где-нибудь на Марсовом поле.

— Мне бы тоже этого не хотелось, — горячо откликнулась Анна-Ми. — Но мне просто необходимо пополнить запасы пилюль из перечной мяты, я всегда принимаю их перед сном, у меня очень чуткий сон. У вас не найдется таких, моя дорогая Саломея?

— Нет, я не пользуюсь пилюлями.

— Даже не знаю, что делать! — Анна-Ми прослезилась и достала платочек, чтобы утереть слезы. — Меня ждут немыслимые страдания!

— Успокойтесь, мадемуазель, — утешила я ее. — Я сейчас же схожу в аптечную лавку и куплю вам нужные пилюли. К тому же, надо сообщить слугам мадам Анастейши, что вы прибыли. Пусть пришлют за вами карету. Вы хотите еще что-нибудь?

— Если только бриошей с паштетом и сливочным маслом, — сразу же повеселев, заявила Анна-Ми. — Но, Медхен! Разве я могу отпустить тебя?! Мадемуазель Саломея говорит о волках…

— Ничего со мной не случится, — ответила я, кланяясь Анне-Ми и Саломее. — Я возьму большую палку и буду идти очень быстро. Ваш отец велел мне заботиться о вас, и я не прощу себе, если вы будете страдать без лекарств. Лучше смерть, чем такой позор.

— Она так мне предана, — услышала я растроганный голос Анны-Ми, когда выходила из гостиной. — Надеюсь, с ней ничего не случится. Иначе для меня это будет страшным ударом, а мятных пилюль у меня под рукой нет…

В коридоре было темно, и не успела я сделать трех шагов, как раздался голос графа:

— Какое великолепное мужество и не менее великолепная глупость! Вы и в самом деле намерены идти в город, таинственная дама МJV?

Граф вышел в полосу света — уже в новом темно-синем камзоле, в белоснежной рубашке с пышными манжетами и жабо, под мышкой трость, волосы перетянуты лентой — он выглядел необыкновенно элегантно, привлекательно и… опасно. «Красивые мужчины всегда опасны», — вспомнила я слова своей подруги и вынуждена была признать их правоту. От графа опасность исходила волнами — берегите сердца, несчастные девы! вы всегда слишком нежные и слишком влюбчивые!..

Но я не из таких.

— Мне нужно в аптечную лавку, — ответила я сдержанно, спускаясь по ступеням.

— А мне нужно в мэрию, — обрадовал он меня. — Прогуляемся вместе?

— Вы пойдете в город? — удивилась я. — Господину графу более прилично поехать верхом.

— Терпеть не могу лошадей, — сказал он. — К тому же, прогулка необыкновенно бодрит. Особенно с утра и по пересеченной местности.

— А я, признаться, терпеть не могу прогулок с мужчинами, которые обожают рыться в женском белье, — ответила я ему в тон. — Поэтому лучше бы нам пойти разными дорогами.

— Но вряд ли у вас есть выбор, — он посмотрел насмешливо. — Дорога до города одна, и я вполне могу идти позади вас, если мое общество вам неприятно.

— Лучше я пойду позади вас. Вы ведь знаете эти места — будете указывать мне путь.

— Вот и договорились.

Мы вышли из дома, и граф первые десять шагов шел впереди, но потом остановился, дожидаясь меня.

— А как же договор, месье? — спросила я, опираясь на трость.

— Вы зря меня обвиняете, — ответил он. — Я не испытывал никакой радости, просматривая ваш багаж. Хотя… вру. Испытывал. Это было забавно — все эти женские штучки, беленькие, в кружевах…

— Даже слушать вас противно, — сказала я.

— Но что поделать? — он поймал серебряным набалдашником солнечный луч, вырвавшийся из-за тучи. — Я должен был убедиться, что вы не опасны. Времена сейчас, знаете ли…

— Убедились?

— Нет.

— Тогда зачем оставили сестру наедине с мадемуазелью? Вам надо спешить обратно, спасать ее.

— Там Пульхерия, — напомнил он. — Она защитит Саломею лучше полчища волков. А вот вы на удивление отважны. Не боитесь стать очередной жертвой Ардешского Зверя?

— Кстати, о волках, — я оглянулась по сторонам. — Все эти байки, что вы рассказывали нам вчера — они правдивы?

— Более чем.

— А куда смотрят королевские егеря? Если волки уже днем нападают на людей?..

— Они смотрят в лес. Проводили облав десять с начала этого года — и никакого толку.

— Не нашли волков? Или не смогли с ними справиться?

— Сколько-то убили, но нападения продолжаются, — сказал граф. — И это страшно и печально.

Я посмотрела на него искоса. На мой взгляд, он и в самом деле был опечален. И поглаживал серебряный набалдашник. Неужели, я ошиблась — и он совсем не оборотень? Ведь оборотень не может прикоснуться к серебру. Я почувствовала досаду. Скорее всего, Анна-Ми и здесь оказалась права — граф опасен только своей красотой.