Красная шкатулка
Шрифт:
— Вот что, — перебил я его. — Я, конечно, не могу отменить это фантастическое пиршество. Но тогда мне…
— …Но перец ни в коем случае не душистый, — говорил Вулф Фрицу. — Попытайтесь раздобыть на Салливан-стрит перуанский стручковый…
Дотронуться до Вулфа я, естественно, не посмел, но, нагнувшись вперед, проревел ему в лицо:
— В два часа сюда явится мисс Фрост — что я ей скажу? Вы же велели мне вызвать клиентов — разве не так? И вообще — мужчина вы или кто? Конечно, если отбросить правила элементарной вежливости…
Вулф умолк, сжал губы и, медленно повернув голову, поднял на меня отрешенный взгляд.
— Мисс Фрост? Кто это? — спросил он очень спокойно.
— Мисс Елена Фрост. Дочь миссис Эдвин Фрост, кузина нашего
— Не верю! Это ловушка.
— Еще какая! — Я выпрямился. — Ну что ж, всякому терпению есть предел. Когда она придет, я скажу, что, к сожалению, превысил полномочия, пригласив ее сюда. Фриц, обедать я не буду.
Я резко повернулся и пошел в кабинет. Там я сел за стол и достал из кармана листки с именами, пытаясь сообразить, сработает моя уловка или нет и что делать, если сработает. Затаив дыхание, я прислушивался к тому, что делается на кухне, и для виду раскладывал листки.
Прошло по меньшей мере две минуты, прежде чем оттуда послышалось какое-то движение, звук отодвигаемого Вулфом кресла, потом его приближающиеся шаги. Занятый листками, я даже не заметил, как он появился в кабинете, прошел к столу и опустился в кресло. Я продолжал возиться с бумажками. Наконец он прервал молчание и заговорил — причем таким невинным тоном, что мне захотелось хорошенько стукнуть его:
— Значит, из-за какой-то молодой особы, к тому же отъявленной лгуньи, я должен менять все свои планы? Или, по крайней мере, переносить их?
Я не отвечал, и тут он взорвался:
— Мистер Гудвин! Вы меня слышите?
— Нет, — ответствовал я, не поднимая головы.
Он помолчал, потом вздохнул и сказал нормальным тоном:
— Ну ладно, Арчи. Рассказывай, что там было.
Теперь все зависело от меня. Первый раз мне удалось погасить вспышку заболевания, когда оно уже прошло стадию составления меню. Но дело еще могло обернуться и так, что, стараясь избавиться от головной боли, я подставил голову под топор. Однако отступать было некуда, и единственное, что мне пришло на ум, — это ухватиться за тоненькую ниточку, которая замаячила передо мной сегодня утром у Макнейра, и попытаться всучить ее Вулфу, выдав за стальной трос.
— Говори, я слушаю, — сказал он, полузакрыв глаза. Я прекрасно понимал, что он полон подозрений, и нисколько не удивился бы, догадайся он о моей затее сразу. Утешало одно: обратно на кухню он не сбежал.
— Говорить особенно нечего. Почти пустой номер, — начал я, собирая листки. — Кремер от злости вот-вот лопнет, как нарыв на носу. Само собой, он понятия не имел, что я смотрю, какие конфеты они берут. Думал, может, кто выдаст себя жестом или словом. Тут, естественно, полный провал. Добрая треть участников перепугалась до смерти, половина заметно нервничала, многие просто взбеленились. И только несколько человек вели себя как ни в чем не бывало. Вот, собственно, и все. Кремер с Диксоном следили за выражением лиц. А я, согласно указаниям, смотрел больше на руки и записывал, кто что берет. — Я еще раз перелистал бумажки. — Миндальные взяли семь человек. Один даже две штуки.
— Ну и? — Вулф потянулся к звонку: захотел пива.
— Ну и записал все. Вот что я вам скажу. Не очень-то я силен в таких вещах — вы это знаете, и я тоже. Да и кто вообще силен? О вас речи нет, вы — исключение, хотя бы из-за неподвижности. Но кое-что я все же соображаю. Шестеро из тех, кто взял миндальные конфеты, по-моему, вне подозрений. Я видел, что это за люди, как они держались. Но вот седьмой… тут у меня такой уверенности нет, хотя, может, он просто чувствовал себя плохо, он ведь сам говорил, что организм пошаливает. Так вот. Кремер все организовал честь честью. Никто не знал, что происходит в примерочной, пока сам не попадал туда. Его люди специально за этим присматривали. И все-таки Бойден Макнейр повел себя чудно. Когда я протянул ему коробку и попросил взять конфету, он оторопел. Многие другие тоже терялись, но не так. Потом собрался
Фриц принес Вулфу пиво, а меня одарил недовольным взглядом. Шеф откупорил бутылку и, наливая стакан, промурлыкал:
— И какой же вывод, Арчи?
— Вывод такой, — я бросил листки на стол, — у Макнейра повышенная реакция на миндаль. Примерно как у работяги вроде меня повышенная реакция на жалованье, а у такого, как вы, — на вкусные блюда. Туманный вывод, согласен. Но ведь для того вы меня туда и посылали, чтобы узнать, кто из этой оравы чем-то выдаст себя. Например, покажет, что миндальные конфеты для него милее других. Макнейр именно это и показал — если я не прав, значит, я просто прирожденный секретарь-машинистка, хотя и печатаю не десятью пальцами.
— М-да. — Вулф допил пиво и откинулся в кресле. — Мисс Елена Фрост, как утверждает наш клиент, зовет Макнейра дядя Бойд. Кстати, Арчи, тебе известно, что я тоже дядя?
Он прекрасно знал, что мне это известно, поскольку каждый месяц я печатал его письма в Белград. Ответов, разумеется, не было. Вулф закрыл глаза и застыл: это его мозг начал работать в усиленном режиме. Да и мой трудился вовсю. Надо было срочно придумать благовидный предлог, чтобы смотаться отсюда и, рванув на автомобиле на Пятьдесят вторую улицу, выкрасть Елену Фрост. Макнейр меня пока не интересовал. Мои подозрения — это был единственный крючок, которым я разжился в городе, на него я надеялся подцепить большую рыбину. Теперь удочку держал в руках Вулф, а вот упомянутое мной свидание, назначенное на два часа… Господи, помоги мне!
И тут меня осенило. Я знал, что, когда Вулф закрывает глаза и включает свой мозг, внешние раздражители на него не действуют. Несколько раз я даже пробовал с треском поддать ногой мусорную корзину — он хоть бы хны, даже не шелохнулся. Я посидел малость, не спуская с него глаз — только дышит, больше ничего, — и решил рискнуть. Подтянул под себя ноги и осторожно поднялся — даже стул не скрипнул. Не отрывая взгляда от Вулфа, сделал три шажка по линолеуму до ковра. Дальше уже проще. На цыпочках, затаив дыхание, я все быстрее приближался к двери. Порог, шаг в коридор, другой… и вдруг громовой раскат из кабинета: «Мистер Гудвин!»
Я хотел было дать тягу, прихватив на бегу шляпу, но в тот же миг сообразил, что побег — это катастрофа. В мое отсутствие он сразу же примется за меню, хотя бы для того чтобы меня уязвить. Поэтому я развернулся и вошел в кабинет.
— Куда это вы собрались? — проревел он.
— Никуда. — Я попытался состроить улыбочку. — Наверх… на минутку…
— Почему же тайком, крадучись?
— Я… мне… ей-богу, сэр, не хотел вас беспокоить.
— Вот как? — Он выпрямился в кресле. — Не хотел беспокоить? Ха! Интересно, а чем вы еще занимаетесь последние десять лет? Кто неизменно и бесцеремонно расстраивает все мои личные планы, планы, которые я лишь изредка осмеливаюсь наметить? — Он махнул рукой. — Нет, сэр, вы собирались не наверх. Вы хотели улизнуть из дома и кинуться по улицам в отчаянной попытке скрыть свое мошенничество. Вы намеревались разыскать Елену Фрост и заманить ее сюда. Думаете, я не разгадал ваши коварные замыслы еще на кухне? Разве я не говорил вам, что ваше притворство не беспредельно? Достаточно! Вот что я вам скажу. Первое: сегодня у нас на ленч рисовые котлетки с черносмородиновым вареньем, салат из листьев цикория и эстрагона. Второе: за недостатком времени вы не попробуете ни то, ни другое. И третье: вы немедленно проследуете в ателье Макнейра, разыщете Елену Фрост и доставите ее сюда к двум часам. Надеюсь, вам удастся выкроить свободную минутку и закусить завалящим сандвичем. Я же разделаюсь с котлетками и салатом к тому времени, когда вы прибудете с мисс Фрост.