Красно Солнышко 2
Шрифт:
— Господа министры, да будет вам известно — на нашу страну надвинулась война.
— Война? Война?!
Сидящие позади чиновники загомонили, но сёгун резко оборвал их:
— Молчать! Воевать — дело воинов. И они хорошо обучены искусству войны. Но если самурай не в силах поднять меча, а ассигару[75] не может передвигать свои ноги и держать копьё, то какой толк от этой армии? Потому я хочу знать, сколько могут запасы, находящиеся на имперских складах, прокормить воинов нашей армии, и на какое время я могу рассчитывать?
Воцарилось молчание, потом старший из чиновников почтительно спросил:
— Сколько людей вы планируете призвать на службу, господин?
Ответ последовал незамедлительно:
— Не менее ста тысяч. Ибо врагов несметное количество, и боюсь, что и это
— Сто тысяч?!
Воцарилась необычайная тишина, потом жаркий шёпот, и, наконец, твёрдый ответ:
— Мы сможем продержать армию на обычном пайке до нового урожая. Правда, придётся поднять налоги, ненамного, всего лишь на пятнадцать процентов. Но сможем.
— Хорошо. Вы свободны, господа министры…
…Уже хорошо. Как вовремя он, сёгун, провёл ревизию воинских складов! Сейчас в в достатке оружия, да и если напрячь мастеров и кузнецов, закупить мечи у корёсцев и ляо, то, пожалуй, можно даже создать кое-какой резерв для последующих отрядов, которые придётся создать после первых боёв для возмещения потерь. Ну, что же…
— Ваша светлость!
— Что ещё?
Сёгун недовольно обернулся на почтительный голос слуги, застывшего перед ним в почтительно преклонённой позе. Тот ответил:
— Божественный микадо готов принять вас сей час же.
— Немедленно подайте мне парадное кимоно…
…Как и рассчитывал сёгун, микадо, напуганный вестями о злых варварах, желающих отобрать у него трон, подписал все указы, дающие сёгуну всю полноту власти на период войны, включая неограниченный доступ к казне, чем тот не замедлил воспользоваться. Во все концы страны помчались десятки гонцов, повелевающих даймё явится к императорскому двору вместе со своими отрядами, согласно записям. Губернаторы, скрепя зубами, развязывали печати на дверях кладовых и складов, чтобы кормить собирающиеся отряды. Крестьяне с плачем отправляли на службу свои телеги и повозки, запряжённые собственным скотом. Каждого из десяти мужчин забривали на службу. Кого в обозы, кого в прислужники самураям, кого — в пехоту. Плач и стон стоял по Стране Восходящего Солнца. Гонцы от Это до Киото сновали непрерывно, тянулись колонны войск, навстречу им сочился ручеёк беженцев, согласно приказа, покидающих прибрежные земли. Флот врага видели уже все. Он, почему то, не спешил высаживать своих воинов, держась на некотором расстоянии от берега и входа в гавань. Кого и чего ждали неизвестные варвары? Сёгун приказал добыть пленников, но все попытки оказались тщетными — службу на чужих кораблях несли образцово. И уже не один десяток воинов ниндзя[76] отправились в небесные чертоги на встречу с матерью Богов, Аматерасу. Каким образом чужаки раскрывали все самые изощрённые уловки, было непонятно. Ни ночью, ни днём не удалось даже приблизиться к их флоту, чтобы хотя бы рассмотреть внешность врага, попытаться определить его происхождение. Тщетно. Но хвала Великой, что варвары дают время собрать армию, которая будет противостоять неизвестным пришельцам…
…В покои магистра Ордена Тамплиеров в Ла-Рошели вбежал один из доверенных рыцарей, склонил колено:
— Брат магистр, пришли вести с юга.
Одо де Сент-Аман приподнялся с кровати, на которой лежал уже больше недели. Возраст, старые раны и болезнь давали знать.
— Наш флот вместе с выкупленными русичами был захвачен маврами. Братья рыцари перебиты, славяне вновь стали рабами…
— Проклятие на их неверные головы! И это сейчас, когда нам так необходимо серебро и корабли…
Магистр бессильно откинулся на подушку, но вопреки ожиданию рыцарь не спешил покинуть покои. Слабым голосом тот произнёс:
— Что-то ещё?
— Да, брат. Спустя некоторое время неизвестные корабли вошли в гавань Танжера, и…
— Не тяни осла за хвост! Что ты всё время замолкаешь?
— Города больше нет, брат Магистр. Все строения стёрты с лица земли. Всё имущество вывезено. Все люди исчезли.
— Что?! Это точно?
— Да, брат. Нашли лишь неизвестный символ, напоминающий изображение солнца, начерченный на брошенном щите из дерева.
— Грозовик…
— Не понял, брат…
— Можешь идти. И позови ко мне брата казначея.
Магистр снова откинулся на подушку — Хвала Господу, ещё не всё потеряно. Получается, что мавры позарились на то, что должно принадлежать славам. А те, естественно, не потерпели обиды и вернули своё. Ха!.. На лице старика появилась слабая улыбка… Значит, нужно немедля послать корабли в крепость на островах. Пока хотя бы разведчика, проверить его догадки…
— Брат Одо?
Дверь за братом казначеем плотно закрылась, и он сделал условленный знак, показывающий, что можно говорить без утайки — на страже его люди. Де Сент-Аман приподнялся, дождался, пока гость присядет на стул, стоящий возле его кровати, и зашептал, всё время косясь на крохотное оконце, забранное частой решёткой. Казначей кивал в знак согласия. Когда разговор закончился и братья по Ордену распрощались, шевалье Луи де Триньяк немедленно отдал приказ готовить к рейсу небольшую эскадру — если догадки умирающего верны, то откладывать не стоит. А если тот ошибается, и славы больше не захотят иметь дело с тамплиерами, что же, тогда сведения об их существовании будут стоить очень и очень немало! Европейские государи с удовольствием компенсируют потери Ордена храмовников из-за потери отношений с язычниками. А всю вину за святотатство можно будет переложить на плечи…
— Магистр скончался! Брат Одо де Сент-Аман умер!
Донёсся тоскливый крик сверху, и казначей вновь улыбнулся: переложить вину на плечи умершего…
…- Казнить его! Немедля!
Всегда присутствовавший при халифе палач привычным движением накинул на шею склонившегося в поклоне гонца шёлковый шнурок и резко потянул концы. Тот забился, засучил ногами, но на несчастного тут же навалились нукеры. Мгновение, и резко запахло мочой — готов. Тело подхватили, унесли. Засуетились уборщики, тщательно вытирая мозаичный пол одного из залов Дворца кордобских халифов, Альгамбры. Торопливо зажгли благовония, заработали быстрее опахалами рабы. Но халиф не обращал внимания на суету — весть была страшной, и, пожалуй, роковой… Осаждаемый отрядами испанских и португальских рыцарей владыка Кордовского халифата терпел одно поражение за другим. Но в прошлом году была достигнута договорённость с Мухаммадом ибн-Тумаргом, владыкой почти ста тысяч воинов, что тот направит на помощь единоверцам часть своих войск. Это поддерживало упавших духом эмиров, помогало держаться против многочисленных врагов, рвущих халифат, словно стая саранчи. И вот теперь пришли страшные для Кордобы вести — нет больше Альморавидов. Нет больше их царства. Нет ста тысяч свирепых воинов, которых опасались даже сами кордобцы. Больше ничего нет. Скоро халифат падёт, и это — решённое дело. Так что не зря, согласно обычаю, заведённому ещё самим Пророком, гонца, принесшего не просто дурные, а чёрные вести, удавили немедля. Скоро и сам халиф будет так же убит своим более удачливым наследником. Эмиры договорятся между собой. А вот что делать ему? Сорвавшимся голосом халиф завопил:
— Вон! Все — вон отсюда!
…Торопливый топот босых ног, бесчисленные поклоны, наконец, владыка Кордобского Халифата остался один. Теперь надо опасаться каждого человека, каждого раба! Вчерашний льстивый друг в мгновение ока может обернуться убийцей! Он не заметил, как за его спиной бесшумно открылась потайная дверца в стене, и оттуда тускло сверкнуло лезвие обнажённого меча…
…Дар вышел на палубу своего корабля. Что же — пожалуй, пора начинать. Хватит торчать возле суши. Да и жрецы говорят, что спокойный период на воде заканчивается, и тянуть дикобраза за хвост рискованно. Лазутчики и доглядчики собрали достаточно сведений о противостоящих им войсках: мелки ростом, едва славу по грудь. Доспехи их кожи, блестящей водой отделанной. Мечи плохи, прочее оружие непонятно, но по виду, ничего серьёзного. Огнебоев точно не имеется. Хотя многочисленно. Примерно под сотню тысяч будет. Воевода усмехнулся — специально ведь ждал, чтобы разгромить их армию в одном бою. Даже пару раз устраивал имитацию высадки, и буквально сразу же весь берег оказывался усеян тысячами бойцов противника, что-то орущих на неведомом языке, потрясающих своими скверно сделанными железками, сверкающих блестящей кожей доспехов. Они ещё не знают, что их ждёт. Но сегодня — узнают. Во имя Империи! Во славу её!..