Красноармеец

Поселягин Владимир Геннадьевич

Надо сказать, убивал я не раз в прошлой жизни, давно умею и особо не сомневаюсь, если нужно. Разные истории случались, но вот ножом, тратить сейчас дефицитный боеприпас я не хотел категорически, ни разу не работал, не было нужды, а пришлось. Помещение освещал огонёк керосиновой лампы, что висела на стене, тот почему-то её не затушил, а мне пригодилось. Причём нож бандита использовал, со стола взял, где остатки еды лежали, и немедля нанёс удар в грудь. Иначе долго сомневаться буду. А тот хрипел, затрясся, мне ещё кровью на руки плеснуло. В общем, заколотило всего, пулей вылетел из схрона и вот отмывался реке, особенно руки. На форму посветил фонариком в планшете, кровь каплями попала, тоже отстирал, мокрая теперь. И вот сидел на берегу, сох и камешки кидал, трясти уже перестало, но пока ещё не пришёл в норму. Оказалось, убивать вот так живого человека, это жуть как страшно, особенно как этот, за руку меня схватил, видимо в агонии. Однако пора, как бы не поняли, что я в самоволке. Поэтому уверенно встал и вернулся к схрону, спускаясь по лестнице. Что по пистолету, то патронов тут не найти, они сорокового калибра, где я его тут найду? Это не парабеллумный.

Вот так спустившись, я снял лампу и приступил к шмону. Магазин ограбленный,

не продовольственным был, к моему большому сожалению, там продавались отрезы тканей, нитки, иголки, фурнитура для пошива, и самое интересное, ковры. Разные. Так что из всего я отобрал отличный толсторунный ковёр, спать, как лежанка. И два вроде гобеленов, с рисунками. Красивые черти, ещё несколько мотков ниток разных цветов, большинство белых, и иголок. Пригодится на военной службе. Остальное без надобности. Содержимое мешков подтвердило, это товар из магазина. Однако меня интересовал именно схрон. Осмотрел винтовку бандита. Не наше. Кажется, немецкое. Ремень с подсумками прибрал, убрал в хранилище. Туда же две канистры полных керосином. Канистры двадцатилитровые, советские. Керогаз нашёл, проверил, работал, бандиты им и пользовались для готовки. Утварь была в минимуме. Это котелок на пять литров с круглым дном, потом советский круглый котелок, видимо для чая использовали, воду в нём кипятили, и небольшая сковородка. Из посуды, две тарелки и две кружки. И всё. Вместе с ложками всё прибрал. Всё грязное, отмою. Нож тоже. В схроне вообще срач был. Он судя по свежести недавно сделан, была стойка для оружия, но что нужно не завезли. Из запасов, пол ящика советской тушёнки, полмешка картошки, и немного овощей. Это всё. Дважды прошёлся, нашёл кулёк соли на полке, там же два коробка спичек, и под столом две тяжёлых пачки газет, перевязанных бечёвкой. Вот и туалетная бумага. Это всё прибрал, как и лампу, и покинул схрон, побежав обратно к городку. М-да, я на большее рассчитывал. Но лиха беда начало. Будет у меня ещё добыча. Сутки ждать и начнётся та самая война, а там трофеи. Я на них очень надеюсь. Кстати, к винтовке было всего двенадцать патронов, плюс пять в самом оружии.

А вернулся благополучно, скользнув к своему месту, где быстро разделся, дневальный только покосился, и спать. С утра построение, завтрак, дальше кого-куда, тем кто остался снова строевая, а меня после неё опять на кухню. Сначала на чистку картошки, а потом посуду мыть. Отлично, всё свою отмыл, тщательно вытер и прибрал в хранилище. Особенно с утварью тяжело было, хорошо подкоптило, долго тёр. А потом котелком солдатским удалось подчерпнуть щей из котла, с густотой. Повар не заметил. Убрал в хранилище, как и полбуханки хлеба. Начало положено, но к сожалению, до наступления вечера это все успехи. А вечером меня включили в патруль. Даже как-то неожиданно вышло, думал этой ночью магазин продовольственный грабану, однако собрался, ремень винтовки на плечо и догнав сержанта, тот вёл людей к комендатуре, старшими обычно от них были или пограничников, дальше распределил, по городу получается шесть патрулей будет работать, командир и три бойца, и вот разошлись. Я попал в группу где старшим был командир моего отделения. Вот так и прогуливались по нашей зоне ответственности, внимательно вслушиваясь и поглядывая по сторонам. Вообще по городу ночами часто что-то случается. Наше отделение давно в ночные патрули не отправляли, а Одинцов ночью хорошо видел, он тех воров и заметил, вот сержант про меня и вспомнил. А так я действительно вижу неплохо.

– Товарищ сержант, вроде что-то есть, - негромко сказал я.

– Что?

Шли мы неспешно, и тот, не останавливаясь чуть повернул ко мне голову.

– Впереди видимо проулок, там где вишнёвый сад, ветви за забор свешиваются, слева, вышел мужчина с мешком, нас увидел и просто лёг в траву, пережидает. Метров пятьдесят до него.

– Понял.

Тот нащупывая в кармане фонарик, их всем командирам выдали, также неспешно двинул дальше. Как неизвестный нас в темноте засёк тот понял, со спины вдали фонарь уличный на перекрёстке висел, вот тот силуэты и рассмотрел. Я поглядывал по сторонам, чтобы врасплох не застали, со спины не подошли, а сблизившись тот резко осветил место у забора, чуть пошарив и нашёл мужчину. Поняв, что его обнаружили, тот сел, закрываясь одной рукой от света фонарика, и отполз от мешка. Типа это не моё. Впрочем, его всё равно приняли, обыскали, связав руки за спиной и отвели в комендатуру, там разберутся. С мешком тоже. А когда дальше вышли, вдруг выстрел в стороне, крики донеслись, и мы рванули в ту сторону. Видать один из наших патрулей влетел во что-то. Когда прибежали, удалось узнать, что один из наших тяжело ранен, остальные встревоженные, но целые. Неизвестный, что стрелял, убежал. Так что организовали прочёсывание, я участвовал, осматривали дворы, тут частный район, нашу роту подняли. Нашли стрелка не мы, соседняя группа. Один учуял вонь пороха и нашли револьвер, какой у него нос чуткий, потом на чердаке и самого стрелка. Хозяева дома божились что не знают его, но им особо не верили. Я учувствовал в осмотре дома и строений, спустился первым на ледник, мне сержант фонарик дал, а там окорок свежекопчёный висит, полтуши свининой на льду, десяток куриных тушек, ощипанных, потрошённых, всё тут же в хранилище отправил, как и три бочки с соленьями и две кастрюли со свежим солёным салом. Может и не готов ещё отстояться надо, но прибрал. Тут же тазик эмалированный был, сверху кусок фанеры. Я сперва не понял, что внутри, а это холодец настаивался. Тоже забрал конечно же. Тот уже густой, дрожалка тряслась. Поднявшись, сказал сержанту, что пусто и дальше осматривать. Грабить пособников бандитов мне было не жаль, револьвер-то в сенях был найден, а дверь изнутри закрыта. Это на чердак лестница снаружи приставлена, забраться можно, а вот с оружием те явно лоханулись. Дальше ничего свиснуть не удалось, не один был, да и недолго, патрулирование закончилось и нас погнали в казармы. Дальше другое отделение до утра заступило. Ну а проснулся думаю понятно, от бомбёжки и снарядов. Причём по нашей казарме била именно артиллерия. Особо благополучие города немцев не волновало, им явно наплевать было.

Как и все вокруг я стал спешно собираться. Некоторые носились в панике, но большая часть споро натягивала форму, бежала к оружейке. Вообще не стоит думать, что мы прям всем обеспечены были. Чёрт, да у меня ботинки с обмотками,

а не сапоги. Намучился пока не освоился с ними. Делаю качественно, но медленно, поэтому пока обматывал, казарма опустела, только трое лежали, поражённые осколками и кусками кирпичей. Здание уже несколько раз сотрясалось от прямых попаданий снарядов, в другой части казармы потолок обвалился, всё в пыли, не видно, но рассмотреть их смог. В общем, у меня форма, ботинки с обмотками, пилотка, исподнее, ремень, подсумки для обойм к винтовке «Мосина», каска, фляжка, сидор, внутри полотенце, котелок с кружкой и ложкой, и кусок мыла. Это всё что выдали, даже шинели нет. Так что надел каску, сидор уже за спиной был, я рванул к оружейке и не обнаружил своей винтовки. Видать кто-то по ошибке чужую прихватил, но стояло шесть винтовок, и чей-то пулемёт «ДП». Вот пулемёт с коробкой запасных дисков и две винтовки прихватил. Всё забирать не стал, мало ли кто вернётся за своим. Так и побежал наружу. Винтовка на плече, обоймы в подсумках, остальное в хранилище. Выбежал на задний двор, а вокруг никого, уже свалили куда-то. Какие быстрые. Да особо и не расстроился. Сплюнув, я побежал обратно. Чердак у казармы уже горит, а там парни. Я в спешке и панике не проверил, живы ли те? Надеюсь кто жив, это даст мне возможность легально покинуть город, раненого эвакуирую. Не бегу. Пришлось прикрывать лицо тряпицей, гарь и дым уже в казарме был, но пробежался и проверил. Пятеро наших было, и аж двое живы, один даже шевелился, мычал, пытался встать, я его первым вытащил на свежий воздух, во двор, и за вторым. Кстати, оба в исподнем белом были, документы-то в форме, так что пробежался по завалам кроватей, часть упали, прибрал те гимнастёрки и шаровары что видел. Их было с три десятка. Многие без них выбегали наружу. Вот так и второго вытащил. Потом обоих к пристройке, где была кухня и столовая. Свежая пристройка, год назад ввели в эксплуатацию. Когда наши тут власть взяли, много что построить успели. Чудом, но та не пострадала, разве что стёкла выбило.

Первым делом перевязал того контуженого. Сколько раз встать хотел, но всё падал. Уложил его, дал попить из фляжки, и перебинтовал голову, у того довольно обильно текло. Второй без сознания. Обоих я хорошо знал, хотя сам из первого взвода, а эти двое из третьего, их койки как раз в том углу где потолок обвалился. А дальше, прикладом сбив замок с двери кухни, забежал внутрь и хрустя стеклом под подошвами ботинок, подошёл к столу, где содрал простыню, под которой буханки хлеба лежали штабелем, ровно триста штук. На нашу роту, по полбуханки в день на бойца, как раз и будет. Вчера из хлебопекарни вечером привезли. Каждый день привозят вечером на весь следующий день. И все буханки убрал в хранилище. Потом в кладовку двинул. Вообще зимние запасы закончились, нам возят на машине с овощехранилища, но соль кило двадцать, куски сахара кило на пятнадцать, и главное мешок с чёрным чаем, прихватил, да и всё что радовало глаз, включая солонки со столов. Две фляги были, знал где стоят, сам после подсолнечного масла их отмывал два дня назад, фляги по пятьдесят литров, залил водой до полного из-под крана. Вода ещё шла. Мы сюда уже не вернёмся. Не жаль забирать. А так тонну припасов набрал получается, ещё на тонну отмеренное место есть. Воды набрал во все ёмкости, как раз с чайником во двор выбегал, как с улицы через упавшие ворота, по казарме уже не били, видели, что горит, к нам забежал лейтенант Аверин, командир второго взвода. Забавно, я из первого, тот вторым командует и ещё два бойца из третьего. Тот меня сразу опознал, сам явно наспех одет, но по форме, вот подбегая и спросил:

– Одинцов, где остальные?

Я дал ему чайник и пока тот жадно пил холодную воду через носик, пояснил:

– Пока раненых выносил, товарищ лейтенант, остальные куда-то делись. Один боец без сознания, травма головы и плеча, похоже рука сломана, у второго тоже травма головы, обильное кровотечение, уже перевязал, также похоже контузия, встать не может, падает. Велел ему лежать.

– Понял, - вытирая тыльной стороной ладони губы, кивнул тот, возвращая чайник.
– Как думаешь, война?

– Думаю да, - с очень серьёзным видом кивнул я.
– Транспорт бы нужно, эвакуировать раненых.

– Сделаю.

Тот снова рванул к воротам и на улицу, а я подошёл и напоил обоих. Потом доставая по очереди гимнастёрки, нашёл все документы, отобрав две книжицы обоих раненых, на них надел их собственные гимнастёрки. Документы в нагрудных карманах, остальное вернул обратно, там многое моего размера, запасом будет. Хозяев не вернёшь, вопросы возникнут, а так сгорели в огне и сгорели. И это не крысятничество, объяснить откуда у меня чужая форма я просто не смогу. Тут во двор вкатилась двухоконная пролётка, где сидел лейтенант, причём на козлах, хозяина транспортного средства видно не было.

– Грузим, - махнул тот рукой, спрыгивая на землю, и стал помогать.

То, что на обоих гимнастёрки появились, тот не обратил внимания. А чайник с водой на пол поставил, и сняв винтовку, держа её в руках, я занял место на заднем сиденье и поглядывал по сторонам, пока мы выезжали, и катили к выезду. Взводный уже рассказал, как видел своими глазами нападения местных бандитов. Уже не боятся, сволочи. Мы едва до перекрёстка доехали, как по нам кто-то пальнул из окна углового дома, пуля над головой свистнула.

– Давайте вперёд, я прикрою!
– крикнул я и выстрелив куда-то в сторону стрелка, соскочил с пролётки.

А лейтенант, настёгивая коней, уже гнал дальше по улице. Там чуток дальше, я заметил, тот посадил молодую женщину с маленьким ребёнком, и дальше погнал. Тот не женат, видимо знакомые. А мне нужна была причина соскочить, и этот обстрел здорово помог. Впрочем, я действительно рванул зигзагами к стрелку, видел откуда стреляли. Трофеи мне нужны, а где рота я знал, на станции. У нас в случае провокации её защищать задача стоит. Сержант говорил. Да найду, не проблема. А так добежав до частного дома, отметил, что дальше на этой улице лежат убитые. Некоторые в нашей форме. Никак из моей роты? Один без гимнастёрки, белая рубаха видна. Сам я укрылся под окном, в мёртвой зоне, тут палисадника у этого старого кирпичного дома не было, стена с окнами на улицу выходила, как рядом упала граната, наша «Ф-1». Даже слышал, как запас шипит. Среагировал я, несмотря на неожиданность, сразу. Краем глаза я как раз заметил, что пригибаясь от угла на перекрёстке улицы, ко мне бежит милиционер, с «Наганом» в руке. Вот блин, его ещё не хватало. А гранату я обратно отправил, едва успел, та похоже рванула, только-только перелетев через подоконник.