«Красное и коричневое» и другие пьесы
Шрифт:
Ш и ш м а н (продолжает рассказ). Ну, думаю, не иначе получится у него короткое замыкание, пробки перегорят…
А с п а р у х. Дальше, дальше давай!
А н о м а л и я. Тсс!
Ш и ш м а н. Злопамятный у меня был брат — я таких сроду не видел. Брат, говорю ему однажды — осторожненько так, с подходом, — не таскайся ты туда, не пой, а то пойдут по селу пересуды, ненормальным прослывешь, того и гляди, еще и трудодни не засчитают. Ничего, скажут, Кунчо не наработал, только и знает, что петь да гулять. Конечно, говорю, труд — это песня, но только когда работаешь так, что не до
К ы н ч о. Шишман, умоляю, поосторожнее с пробками!
Ш и ш м а н. Висит, значит, а в руке письмо. Подпрыгнул я, перерезал веревку, он сполз и письмо из руки выпустил…
Т р а к т о р о в. Это надо же!
К ы н ч о. Печальная история…
Й о т а (спрашивает знаками: «Что было в письме?»).
Ш и ш м а н: В письме-то? Как сейчас помню… За всю мою жизнь единственное письмо…
Г е н а. Ну и жизнь, мать вашу за ногу!
А н о м а л и я. Тсс!
Ш и ш м а н (читает). «Милый брат мой Шишман! Наши родители окрестили тебя именем славного болгарского царя Шишмана. И благодаря одному только этому имени жизнь твоя пройдет хорошо. А меня окрестили Кунчо. Ни царя такого не было, ни других больших людей. Но помяни мое слово, все равно я Топузову отомщу, рассчитаюсь с ним. Я, брат, всегда был против мести и мстил для того, чтоб поскорей она мне обрыдла… Потому как общество у нас братское. А братское общество строится на братоубийственной любви… Только я это уразумел не сразу. Умные люди говорят, кто мстит, тот убивает самого себя. А я, когда мстил, не чувствовал, что сам себя убиваю. Значит, неверно это. Вот я и решил: дай-ка сделаю наоборот, убью себя и тем за себя отомщу. Помяни мое слово, Топузов и его семейка больше сюда не сунутся, потому что это смерть, брат, а смерть — это неизвестность. Скажи председателю, чтоб дачу под школу не отдавали, как-никак здесь человек себя жизни лишил. Целую тебя. Твой брат Кунчо…» И приписка внизу: «Запомни, человек сам запутывается в своих сетях и других запутывает».
Пауза.
К ы н ч о. Печальная история.
Ш и ш м а н. Откуда мой брат знал, что председатель отдаст дом под школу?
Т р а к т о р о в. А он отдал?
Ш и ш м а н. Отдал.
Т р а к т о р о в. Материалистами мы стали. Не верим в указания.
Ш и ш м а н. А во время миграции, когда все, кто помоложе, разбежались отсюда вместе с детишками, отдали школу под дом престарелых.
Пауза.
Й о т а (жестами и мимикой спрашивает: «Этот самый дом и есть?»).
Ш и ш м а н (отвечает тоже знаками: «Он самый»).
А н о м а л и я. Где же ваш брат повесился, господин Шишман?
Ш и ш м а н. Как раз над вашим окном, госпожа Аномалия.
А н о м а л и я. Господи, зачем же вы нам про это рассказываете?
Ш и ш м а н. Слух потом был, что жена Топузова наглоталась каких-то таблеток, а сам он после этого повесился… Вот до чего доводит игра со смертью.
Н о в и ч о к. Хороший человек был Кунчо.
Пауза.
Ш и ш м а н. А вы почем знаете?
Н о в и ч о к. Я Топузов.
Изумление. Испуг. Входит З а в е д у ю щ а я.
З а в е д у ю щ а я. Вы еще не спите? В чем дело? Что случилось? Товарищи, это товарищ Топузов, ваш новый сосед. Только что прибыл к нам. (Берет чемодан Топузова, уносит.)
А н о м а л и я (подняв глаза к потолку). Господи!
А с п а р у х. Не смотри на пробки!
Снова гаснет свет.
А с п а р у х. Говорил я тебе!
А н о м а л и я. Что ты мне говорил?.. Зажгите спичку!
Т р а к т о р о в. У меня нету…
А с п а р у х. На, держи.
Т р а к т о р о в. Где?
А с п а р у х. У меня в руке.
Т р а к т о р о в. А рука где?
А с п а р у х. Вот она!
Т р а к т о р о в. Не вижу…
А с п а р у х. Держи!
Чирканье спички.
Не тем концом чиркаешь!
Т р а к т о р о в. У нее головки нету.
К ы н ч о. Другую возьми.
Т р а к т о р о в. И у другой нету… (Снова чиркает.) И эта такая же… Эта тоже!
А с п а р у х. Дай сюда коробок!
Т р а к т о р о в. Там больше спичек нету.
А н о м а л и я. Господи, я сойду с ума!
Т р а к т о р о в. Нашел! Все в порядке!
Свет зажигается. Все молча переглядываются.
А н о м а л и я. Где же господин Топузов?
Й о т а (показывает жестами, что Топузов исчез).
Т р а к т о р о в. Чудеса…
Старики в ужасе расходятся, ощупывая пространство перед собой руками.
Г е н а. У-у, мать вашу за ногу! А вдруг это не он, а в него вселилась душа того Топузова…
Ш и ш м а н. Чушь какая!
А н о м а л и я. Тсс!
Г е н а. Что ты все «тсыкаешь»?
А с п а р у х. Говорят, переселение душ есть.
Ш и ш м а н. Чепуха!
В е л и ч к а. Ты же сам сказал, что он… того…
Ш и ш м а н. Ну и что?
А н о м а л и я. А он не…
Т р а к т о р о в. Смерти нет! Душа человека переселяется в кого-то другого…
К ы н ч о. О!
Г е н а. Кынчо, ну пожалуйста!..
К ы н ч о. О!
А н о м а л и я. Господа, не надо!
А с п а р у х. Переселение душ есть.
Ш и ш м а н. В таком случае где же мой брат?