Красное колесо. Узел 3. Март Семнадцатого. Книга 3

Солженицын Александр Исаевич

* * *

Тула. Солдаты спали, толпа подняла их ночью. Арестованы все власти и начальник гарнизона (но дал клятву верности новому строю и освобождён). Разгромлены все полицейские участки, арестована вся полиция. Направлен воинский отряд для подавления сопротивления в Богородицке. Все вокзалы от Тулы до Москвы в красных флагах.

* * *

Воронеж ещё и 3 марта был в руках старой власти. Но вечером прибыл поезд с воинской частью из Петрограда, и они водворили новый порядок: обезоружили станционных жандармов и энергично снимали городскую

полицию. Охота петроградцев за полицией продолжалась весь следующий день. После этого состоялись митинги.

* * *

В Курске настроение восторженное. Губернатор бежал в Крым. Вице-губернатор безпрекословно подчиняется комитету. Полиции оставлено холодное оружие. Сподвижники Маркова-Второго скрылись. «Курская быль» закрыта за вредное влияние. Архиепископ Тихон заявил, что вполне сочувствует совершившемуся перевороту и благословляет действия нового правительства.

* * *

В Рязани губернатор взял подписку с редактора газеты ничего не печатать о событиях. Но это не спасло его, и вице-губернатора, и жандармских чинов, и начальника гарнизона от ареста через несколько дней. Арестован и командир полка, препятствовавший нижним чинам участвовать в освободительном движении. Распущены многие уголовные преступники.

Во Владимире арестован губернатор, его жена и некоторые чиновники с немецкими фамилиями.

* * *

Вятка. Петроградские события явились полной неожиданностью. На улицах толпы ликующего народа, полиции не видно. Епископ Никандр обратился к пастве с воззванием довериться Государственной Думе. Газета «Епархиальное Братство» вышла с аншлагом: «Привет тебе, народ освобождённый!»

* * *

Суздаль. Председатель уездной земской управы стал во главе полиции и отказался признать новое правительство.

Арзамас. Исправник вооружил всю уездную полицию и не желает признать власть Временного правительства.

* * *

В Уфе епископ Андрей (Ухтомский) издал послание пастве о подчинении Временному правительству.

В Екатеринбурге епископ Серафим в соборе назвал Думский комитет – шайкой бунтарей.

* * *

Ташкент. О перевороте объявлено с особой торжественностью. Генерал-губернатор Куропаткин, получив телеграмму князя Львова, собрал войсковые части, учебные заведения, представителей правительственных учреждений, русское и туркменское население – и лично объявил о происшедшем, а затем был отслужен молебен и принят парад. Ещё до отречения царя Куропаткин призвал подчиняться Думскому Комитету.

* * *

Астрахань. Казачий Круг объявил, что Астраханское казачье войско отдаёт себя в полное распоряжение Временного правительства. Избран новый наказной атаман, казачий хор исполнял марсельезу. Общественный комитет поздравил казаков с переходом на сторону народа.

В Баку арестованы главы Союза русского народа и их архив.

* * *

Херсон. В каторжной тюрьме 1700 каторжан обезоружили стражу, овладели тюрьмой, освободили ещё 200 каторжан из другого отделения. В это время у ворот тюрьмы собралась волновавшаяся толпа, взломала ворота и освободила ещё 300 арестантов-уголовников. Более 2000 освобождённых рассеялись по городу. При отсутствии достаточных сил администрации поимка бежавших затруднена.

* * *

Одесса. На улицах тысячи людей с летучками в руках обменивались впечатлениями. Собрание чинов полиции в присутствии рабочих обсуждало возможность искренного служения полиции новому строю. Из тюремного замка освободили политических заключённых, оказалось 7 человек. Опасались черносотенных эксцессов. Запрещены собрания Союза русского народа и Союза Михаила Архангела. Реакционная «Русская речь» превращена в прогрессивную «Свободную Россию». Газеты полны статей о заре новой жизни. По базарам поползли слухи, что теперь в России будет восстановлено крепостное право. Начальник штаба Округа генерал Маркс преподнёс красную розу «одесской прессе от свободной армии».

* * *

Киев. Освобождаемых из Лукьяновской тюрьмы забрасывали цветами. Среди освобождённых – знаменитая анархистка Таратута, приговорённая к 20 годам каторги и уже бежавшая однажды из одесской тюрьмы. Производятся предварительные аресты в порядке целесообразности. Толпа требует ареста инакомыслящих. По городу произведен ряд обысков в поисках Маркова и Замысловского, которые, по слухам, приехали в Киев. Городская дума постановила включить в свой состав 5 представителей еврейского населения. Организуется объединённый совет еврейских общественных организаций Киева. На городских базарах всего в изобилии, но распускаются тёмные слухи. Чёрные силы не спят.

447

Фредерикс и Воейков должны уехать из Ставки? – Вдовствующей императрице опасно и в Киеве. – Государь слушает объяснения генерала Иванова. – Письмо от генерала Гурко

Ещё новое огорчение: вчера от каких-то неназванных офицеров штаба попросили флигель-адъютанта Мордвинова передать Воейкову, что против него и Фредерикса в Ставке царит сильное возбуждение, и среди солдат тоже, почему-то их двоих считают виновниками всего прошлого, – и уже предрешается их арест. И оттого им советуют обоим как можно скорей уехать из Могилёва.

А – кто эти офицеры штаба, Мордвинов и сам не знал, ему передали через третьи уста.

Вдруг вот так – взять и уехать? В такое время – куда? И какое заблуждение: при чём тут Воейков? при чём Фредерикс?

Затем Воейкова пригласил к себе Алексеев и тоже подтвердил об этом возбуждении, и так обидно выразился, что в революционное время народу нужны жертвы, и чтоб не стать этими жертвами – зятю и тестю надо побыстрее уехать. Если уедут – вероятно, ничего и не будет, а иначе может восстать гарнизон.

Затем Алексеев явился и к Государю – с докладом о том же: что задержка обоих в Могилёве может вызвать опасность и для самого Государя. Затем пришёл и сам несчастный Воейков, угнетённый: как быть? и куда ехать?

Жаль было его, ещё больше жаль преклонного безпомощного старика Фредерикса, с его многолетней верностью, а теперь разгромленным домом, больной женой в госпитале, – куда же им ещё ехать?

Но раз и разумный Алексеев говорил, что они всех раздражают, то, конечно, безопаснее им уехать. Хуже будет, если их арестуют.