Красное самоубийство
Шрифт:
Это страшное свидетельство, обнародованное таким осведомленным человеком, каким являлся тогда Булганин, отнюдь не единственное. Известный исследователь жизни Сталина, писатель и ученый Ю. Борев, так описывает те же события:
«Согласно сталинскому сценарию, должен был состояться суд над “врачами-убийцами”, который приговорил бы их к смерти. Некоторых преступников следовало казнить, других позволить разъяренной толпе отбить у охраны и растерзать на месте. Затем толпа должна была устроить в Москве и других городах еврейские погромы. Спасая евреев от справедливого гнева народов СССР, их предстояло собрать в пунктах концентрации и эшелонами высылать в Сибирь.
Хрущев пересказывал Эренбургу свою беседу со Сталиным. Вождь наставлял: “Нужно, чтобы при их выселении в подворотнях происходили расправы. Нужно дать излиться народному гневу”. – Играя в Иванушку-дурачка, Хрущев
Так Сталин, – продолжает Борев, – готовил окончательное решение еврейского вопроса в России, как рассказал об этом Эренбург.
Один из старых железнодорожников, живущий в Ташкенте, рассказывал мне, что в конце февраля 1952 года действительно были приготовлены вагоны для высылки евреев и уже были составлены списки высылаемых, о чем ему сообщил начальник областного МГБ».
Завершает свой рассказ о тех событиях Борев так:
«В феврале 1953 года дуайен зарубежных послов в Москве сделал Молотову заявление от имени возглавляемого им дипломатического корпуса:
– По нашим сведениям, предполагается суд над так называемыми врачами-убийцами, который носит явно антисемитский характер и вызовет повсеместные еврейские погромы. Если этот кровавый спектакль будет разыгран, то все аккредитованные в Москве послы покинут СССР, посольства будут закрыты и дипломатические отношения прерваны.
Молотов доложил об этом заявлении на заседании высшей партийной элиты, и ряд людей (в том числе и Ворошилов) высказались против этой акции. Сталин молча покинул заседание и не появлялся до своей смерти даже среди соратников.
Сталин уже не обращал внимания на протесты против ареста врачей со стороны Жолио Кюри и возглавляемого этим ученым движения за мир.
Сталин намеревался провести кровавую акцию невзирая на масштабы международного протеста. Степень его свободы от общественного мнения была столь высока, что означала или полное затмение ума, или полную готовность пойти на разрыв международных отношений со всеми ведущими странами мира. Последнее возможно только при твердом намерении развязать мировую войну.
Возможно, Сталин умер за пять исторических минут до атомной катастрофы мира. Случайно при таких обстоятельствах не умирают. Если же правда, что Сталина устранил Берия, то фантасмагорическая ирония истории, ее парадоксальность грандиозны: палач спасает мир от гибели».
Если все это и так, то Берия спасал прежде всего самого себя. Выше уже отмечалось, что в последние месяцы жизни вождя постоянно исходящая от него опасность безмерно увеличилась, прежде всего по отношению к близким старым соратникам. При этом он, похоже, не замечал, что сам тоже стал жертвой созданного им абсурдного режима. Загнал себя в тупик. Пребывал в абсолютном одиночестве, остался без врачей, которых сам отправил на Лубянку, заодно вообще отказался от квалифицированной медицинской помощи, а при недомогании обращался к своему охраннику, имевшему ветеринарное образование, причем был он не врачом, а фельдшером. Вождь разогнал свою привычную охрану во главе с генералом Власиком, который всю жизнь служил вождю верой и правдой. Освободился и от своей тени – от самого Поскребышева, через которого только и можно было проникнуть к вождю. Даже поваров сменил! А ведь всех новых людей поставлял ему, естественно, Берия.
Накануне смертельного удара у Сталина было застолье в обычном составе: Маленков, Берия, Хрущев, Булганин. На другой день хозяин стола и свалился. Обнародовано много достоверных свидетельств о том, что вся четверка его последних собутыльников явно не спешила сделать все необходимое, чтобы помочь умиравшему вождю, утверждают, что о смерти Сталина Берия оповестил собравшихся словами: «Умер тиран!» Вспоминают также, что прибывший вскоре Василий Сталин кричал: «Убили отца?!» Правда, говорят, что он, как обычно, был пьян.
Историк Б. Илизаров утверждает:
«У меня нет никаких сомнений, что в конце жизни Сталин не только предполагал планово, т. е. не спеша, “окончательно решить” еврейский вопрос (а попутно и другие “национальные” проблемы), но и так же планомерно, холодно и расчетливо вел дело к мировой ядерной войне, чтобы окончательно решить вопрос с капитализмом и стать мировым владыкой. Ожидания скорого всемирного финала “старого” капиталистического мира, неизбежность новой и “последней” войны всеми способами поддерживались в народе. Светлана Аллилуева вспоминала реплику близкого товарища ее братьев, которую он произнес в последний год жизни ее отца: “Эх, сейчас бы самое время начать, чтобы отвоеваться, – пока жив твой отец. Сейчас мы непобедимы!” Об этом жутко было подумать всерьез, – пишет она, – но, очевидно, такие настроения были и в правительстве”. Во всех этих замыслах Сталина не было ни грана безумия, во всяком случае, с медицинской, клинической точки зрения. Из вполне обычного чувства зависти к богатым, впервые зародившегося в его еще детской душе, из ущемленного национального достоинства, в благоприятных условиях разгорелось пламя адской ненависти, пожиравшее миллионы людей. Не меньшее опустошение произвело заражение этой ненавистью не только окружавших его соратников, но и нескольких поколений советских людей, страстно занимавшихся взаимным уничтожением».
Итак, неожиданная смерть Сталина, наверное, предотвратила ядерную войну. Но темпы ядерной гонки, уже на водородном уровне, продолжали нарастать. Сталин умер, но курс его продолжался. Большевистская партия и наша страна с еще большим ускорением приближались к своему закономерному убийственному концу.
На исходе XX века конец этот наступил. Правда, вместо КПСС появилась КПРФ. Она стала жалкой пародией на большевистскую партию. Но факт остается фактом: в Германии нацизм был разоблачен, осужден и уничтожен, а вот у нас коммунизм советского разлива («Фашизм для бедных»! – Г. Бёлль) застрял занозой. Уже безопасной?! В 1994 году писатель В. Астафьев, заслуженно ставший к тому времени живым классиком, писал:
«...Преступней коммунистической партии не бывало на земле, хотя все они строились и строятся по схеме элементарной банды – пахан, окружение его, шестерки, палачи, угодники-доносители. Самое страшное то, что у нашей родимой “совести и чести эпохи”, украсившей себя в истории чудовищными преступлениями, главные деяния впереди – она придет к власти, расправится с народом, посмевшим ее ослушаться, и кончит тем, что хлопнет дверью перед окончательной гибелью, т. е. поднимет, спровоцирует атомную войну, ибо нет такого похабства, такого мерзкого дела, которым бы она побрезговала, чтоб соблюсти свой норов».
Никто у нас не писал о Великой Отечественной войне (прозу и публицистику) так исторически точно и мудро, как Астафьев. А такого рода историк-художник отчасти и пророк. Не дай Бог!..
Наследник
С приходом старости Сталин, конечно, не мог не задумываться над тем, что будет после него, прежде всего он не мог не опасаться, что пойдут насмарку его отчаянные старания фальсифицировать историю советской власти и своего правления. Но кто после него сможет запрятать еще глубже страшную правду о недавнем прошлом и продолжит возвеличивать чудовищную ложь? Сталинские соратники из числа его сверстников решительно отпадали.
Кого же он намечал на свое место? Конечно, никто не ответит на этот вопрос с абсолютной точностью. Но все же можно высказать предположение, против которого, по-моему, трудно возразить и выставить другую версию. Попробуем разобраться.
Достойным наследником Сталина оказался Михаил Андреевич Суслов. Да, он был вторым человеком в стране при Хрущеве и Брежневе, но являлся при них главным идеологом. Он сумел надолго затормозить процесс разоблачения сталинизма и довести до логичного гибельного конца борьбу большевиков за мировое господство. С этой главной идеей Ленина, Троцкого и Сталина покончено, похоже, навсегда, а вот ядовитое наследие Сталина смердит до сих пор, оно оказалось столь живучим, главным образом, потому, что он верно выбрал себе наследника. Причем не только выбрал, но и выпестовал его за много лет.
Суслов родился в 1902 году, то есть был намного моложе привычного сталинского окружения. Вырос в бедной крестьянской семье в селе Шаховском Хвалынского уезда Саратовской губернии. Вскоре после революции, в 1919 году, его отец стал членом партии большевиков, служил в местном уездном комитете и горсовете. Будучи человеком очень скрытным, Суслов почему-то не любил вспоминать об отце и своем детстве. В деревенской школе он получил начальное образование и стал сельским активистом, в 1920 году вступил в комсомол. До наших дней дошел один любопытный документ – «Протокол № 2 заседания активных работников Хвалынской городской организации комсомола от 9 декабря 1922 года». Из протокола узнаем, что Суслов читал свое сочинение-реферат «О личной жизни комсомольца». Он изложил в виде заповедей «что можно и что нельзя делать комсомольцу». Собрание решило этот реферат опубликовать и распространить по другим комсомольским ячейкам. С этим сообщением Суслов выступил в качестве члена партии, куда был принят в 1921 году.