Красные пианисты
Шрифт:
— Хелло!
— Хелло! Вы хорошо выглядите, Маргарет, качка на вас совсем не повлияла.
— Спасибо, шеф. Я приняла две таблетки и спала как сурок.
Она вдохнула полной грудью свежий речной воздух, и, казалось, он влил в нее новые силы.
— Сегодня, Маргарет, у нас свободный день. Вы только скажите мне, где вы намерены остановиться?
— Разве у вас не будет деловых встреч и я вам не понадоблюсь?
— Нет. Сегодня я хочу отдохнуть и навестить старого приятеля.
— Я всегда останавливаюсь у Хилтона [31] :
— У нас удивительно совпадают вкусы, представьте, я тоже предпочитаю Хилтона. Значит, поедем вместе.
Причал, к которому подошел «Киквик», был пуст. Это был старый причал, предназначенный для таких же старых теплоходов, как «Киквик». Отсюда до Лондона было двадцать шесть миль.
Два сонных чиновника стояли на выходе из крытого перехода, соединяющего причал со станцией лондонской электрички. Они делали отметки о въезде в паспортах прибывших пассажиров.
31
Американская компания, имеющая отели во многих странах мира.
Так же пусто оказалось и на перроне. Электричка уже поджидала пассажиров на третьем пути. Двери свободных купе были распахнуты, и в купе можно войти прямо с перрона. Нигде — ни железнодорожных служащих, ни кондукторов. Пассажиры «Киквика» заняли места в электропоезде, и вокзал снова опустел.
Без всяких сигналов электричка тронулась с места.
Клаус и Маргарет сидели в купе вдвоем. Электричка была старенькой, с потертыми сиденьями и выцветшей краской на стенах.
За окном проносились дома и фабричные здания, потом начались поросшие рыжей травой пустыри, и это удивило Клауса. Англичане дорожили каждым клочком земли, неужели они не могли как-то использовать эти земли?
Но вот снова пошли постройки, маленькие дворики — это были уже пригороды Лондона.
Улицы по-прежнему были пустынны, и лишь изредка то в одном месте, то в другом мелькала автомашина.
— Удивительно безлюдно, — заметил Клинген. — Будто мы попали в заколдованный город.
— Сегодня суббота, господин Клинген, — пояснила Маргарет, — большая часть лондонцев выехала за город, наиболее состоятельные проводят эти дни в Париже, а остальные — сидят дома… в халатах… Разве вы не знаете, что англичанин позволяет себе такую роскошь — посидеть в халате — только в субботу и воскресенье?
— Я слышал об этом как об анекдоте.
— Это совсем не анекдот. Вам не приходилось никогда жить в английской семье?
— Нет, не приходилось.
— Я жила в Англии год, когда изучала язык, и знаю, что это совсем не анекдот. Кстати, в субботу и воскресенье англичане не ходят друг к другу в гости. Вы, кажется, хотели навестить приятеля — учтите это.
— Я уверен, что Митчел совсем не такой и ему не свойственны все эти привычки.
— Это не привычка, это традиция. А традиции в Англии выше законов.
Электричка
— Ну а такси мы найдем в это субботнее утро? — поинтересовался Клинген, окидывая взглядом привокзальную площадь.
— В субботу трудно, владельцы такси в эти дни тоже отдыхают: ведь пассажиров нет. Мы без чемоданов и быстрее доберемся до центра на подземке, — предложила Маргарет.
Проехав несколько станций в метро, они вышли на Оксфордстрит — одну из самых шикарных улиц Лондона с богатыми универсальными магазинами. Здесь им удалось взять такси, которое доставило их к отелю Хилтона.
В прошлый раз, зимой, Лондон после Парижа показался Клаусу городом, в котором мало света. Вопреки устойчивым представлениям об Англии как о туманном Альбионе небо было ясным и светило солнце. Но старинные закопченные здания поглощали солнечные лучи, и широкие красивые улицы были темными и холодными. Сейчас, в летний день, город выглядел иначе. Солнце по-северному было не знойным, но ярким, а зелень многочисленных парков и скверов придавала городу праздничную окраску.
Формальности в гостинице заняли несколько минут. Ему и Маргарет отвели два соседних удобных номера, и они условились, что встретятся в холле завтра, в десять часов утра.
Из номера Клинген позвонил Митчелу, и женский молодой голос ответил ему, что Митчел дома, но сейчас отдыхает. Клаус вызвал по телефону такси и спустился вниз.
Выехав из города, машина миновала старую деревню. Еще издали Клинген увидел Виндзорский замок, возвышающийся на холме. Вскоре можно было различить среди высоких деревьев двух-, трехэтажные дома Виндзора.
Как ни странно, но улицы этого маленького городка были более многолюдны, чем улицы Лондона. Очевидно, его жители чувствовали себя здесь как на даче и никуда в выходные дни не выезжали. Действительно, тут было очень мило: и пруд был, и красивые окрестности.
Они проехали школу Итона, школу будущих премьер-министров, как ее называли. В ней учились дети потомственных аристократов, принцы и принцессы из тех стран, где монархия еще сохранилась в какой-либо форме, ну и, конечно, отпрыски местных богачей. Сразу за школой Итона был дом Митчела Эскина. Клаус расплатился с водителем, вышел из машины.
Он нажал кнопку звонка у калитки. Через низенькую ограду хорошо был виден цветник, окружавший дом. У окон росли ярко-красные розы. Во всем здесь чувствовались женская рука и хороший вкус, и Клинген порадовался за друга, что он живет в таком месте и что его жена — отличная хозяйка.
К калитке спешила чернокожая девушка в яркой цветной блузке и черной мини-юбке, казавшейся короче оттого, что ноги у девушки были толстыми. Раньше у Эскина не было служанки.
«Уж не обознался ли я домом?» — подумал Клинген и спросил:
— Здесь живет мистер Эскин?
— Да, сэр, — ответила девушка.
— Могу я его видеть?
— Как мне доложить о вас, сэр?
— Я — Клаус Клинген. Скажите ему — Клаус Клинген, — повторил он, чтобы она запомнила его имя.