Красные рельсы
Шрифт:
— Конкэннон, ты убил меня.
Это прозвучало как последний вздох умирающего.
Конкэннон вскинул карабин и прицелился в кусты, но передумал, опустил оружие и шагнул вперед.
Тюрк лежал, опираясь на локоть и бешено сверкая глазами. Грудь его была в крови. Револьвер валялся в нескольких шагах, и он не мог до него дотянуться. Конкэннон быстро подошел и подобрал револьвер.
Тюрк тихо обругал его. Конкэннон встал на одно колено и осмотрел рану; что-либо делать было бесполезно. Только благодаря своей отчаянной злобе Тюрк еще продолжал жить.
— Дело поправимое, — спокойно сказал Конкэннон. — Я вернусь в Дип-Форк и поищу врача.
Рука, на которую опирался Тюрк, подогнулась, и он упал головой в траву. Конкэннон приподнял его голову, подложил под нее шляпу и сделал вид, что собирается оказывать помощь.
— Расскажи мне об ограблении, Тюрк. И о Эйбе Миллере. Это поможет тебе на суде.
— Ты поганый лжец, Конкэннон. Мне не выжить… Ты это прекрасно знаешь.
— Это еще неизвестно. Я видел немало лошадей, которые выздоровели, хотя ветеринар советовал их пристрелить.
Он разорвал рубаху преступника и обмотал его грудь длинной тряпичной лентой.
— Говори, кто за этим стоит? Кто организовал ограбление? Миллер?
Тюрк произнес грязные ругательства и закашлялся. На его губах появились красные пузырьки.
— Где Миллер? Деньги тебе пока что ни к чему. Но если ты все расскажешь, это тебе зачтется.
— Пошел ты к черту, Конкэннон.
— Но мне все же интересно, почему Крой, Миллер и ты остались здесь, хотя за вами охотилась половина всей полиции штата?
Собрав остатки сил, Тюрк злобно улыбнулся.
— Ах, тебе интересно?
— Да. Я могу оказать тебе услугу, Тюрк. Если ты поможешь вернуть эти деньги, железнодорожная компания будет на твоей стороне.
Тюрк снова выругался в ответ.
— Почему вы не убили меня тогда, в Оклахома-Сити?
Взгляд Тюрка начал угасать.
— Скажи хоть одно: вы угрожали вдове Рэя Алларда, а потом пытались подкупить ее и дали ей две тысячи долларов. Зачем?
Тюрк посмотрел на Конкэннона так, словно упивался одному ему известной тайной. Затем глаза его закрылись навсегда.
Конкэннон выбрался на дорогу и направился в Дип-Форк. И хотя городок был всего в десяти минутах ходьбы, дорога показалась ему ужасно длинной.
Когда он дошел до «Фанданго», то был уже совершенно обессилен. Одежда его превратилась в лохмотья, руки были в крови. Его появление в подпольном баре было встречено кратковременным изумленным молчанием. Он держал в руках карабин индейского фермера; за поясом у него торчал «Кольт» сорок пятого калибра, на лице были написаны усталость и гнев.
Картежники разом перестали играть и рассовали деньги по карманам. В эту минуту в баре слышалось только сопение повара-индейца.
Качая головой, к нему приблизилась Белла Плотт.
— А вы умеете делать сюрпризы, малыш…
— Мне нужен Отто Майер.
Не поворачивая головы, она крикнула:
— Отто, к тебе пришли!
Нефтяник выглянул из-за занавески в углу бара; его обнимала за плечи какая-то девица. Увидев Конкэннона, он сильно побледнел.
— Неужели никто не слышал выстрелов? — сказал Конкэннон, глядя на Майера. — А их было довольно много, и, причем, недалеко отсюда. Но никто, значит, ничего не слышал? И не видел двух незнакомцев, которые приехали сюда днем, чуть пораньше меня?
Отто Майер подошел к Конкэннону так, словно его тянули на веревке:
— Не поднимайте здесь шума, Конкэннон. Вы ведь знаете, что это за заведение…
— Знаю. Если никто так ничего и не вспомнит — завтра здесь будет толпа полицейских.
Игроки попрятали карты и направились к задней двери.
— Ладно, — вздохнул Конкэннон. — Пойдемте в мастерскую. Где ближайший полицейский участок? В Ред-Форк?
Отто Майер нехотя кивнул.
— Кажется, да.
— Отправьте туда кого-нибудь. Пусть они приедут. Белла Плотт в ужасе посмотрела на него.
— Да вы что! Бар, где торгуют виски, на индейской территории! Да они разнесут его в щепки!
— У вас есть целая ночь, чтобы избавиться от вашего виски. Завтра утром я должен поговорить со старшиной.
Конкэннон и нефтяник вышли из «Фанданго» и направились в мастерскую.
— Вы рискуете, — в беспокойстве сказал Майер. — До сих пор в этом баре ни разу не было облав.
— К черту бар! Меня интересует Эйб Миллер! Конкэннон уселся на бочонок рядом с печью и положил карабин на колени.
Майер зажег керосиновую лампу и проворчал:
— Лучше бы я вообще никогда не слыхал об этом Эйбе Миллере! Взрывник он, вот и все, что я знаю. И даже очень хороший. Но в последнее время он начал трусить. А когда это начинается у тех, кто работает с нитрашкой — им недолго остается жить…
«Он начал бояться своей работы», — сказала тогда Мэгги Слаттер… Эйба Миллера мучили кошмары; он хотел подзаработать денег и заняться чем-нибудь другим…
— Как давно вы знаете Миллера?
— Три или четыре года.
— Вы хорошо знали Тюрка и Кроя? Майер, казалось, не понял вопроса.
— Двух убийц, которые вам заплатили за меня? — добавил Конкэннон.
— Я никогда раньше их не видел, клянусь вам. — Он нервно почесал подбородок. — Послушайте, не рассказывайте об этом старшине, ладно?
— Обязательно расскажу, прямо с утра. Теперь скажите, как вы узнали, что там будут индейские полицейские?
Майер умоляюще посмотрел на него, затем обреченно пожал плечами:
— Пока эти двое держали вас в мастерской, прошли слухи, что в городе появились двое конных полицейских. Фермер по фамилии Мак-Фарланд обратился в участок с жалобой. Но вы же понимаете, что мы не можем пустить полицейских, пусть даже краснокожих, в такой городишко, как у нас. Так что я нашел этого фермера и заключил с ним сделку: если он не пустит конных охранников в Дип-Форк, я укажу, где лучше устроить засаду.