Красные рельсы
Шрифт:
— Похоже, вы большой специалист по заключению сделок. Где сейчас эти полицейские?
— Ушли. Индейцы не любят вмешиваться в дела белых.
— Поэтому я и хочу повидаться завтра со старшиной. А теперь, — сказал Конкэннон, ощущая боль во всех мышцах, — я собираюсь поспать.
Он вскоре погрузился в неспокойный сон, лежа в мастерской Майера под палаточным брезентом. Во сне он видел Рэя и Атену Аллард; они смеялись, и он с удивлением отметил, что никогда не видел, чтобы Атена смеялась.
Проснулся он на рассвете. Отто Майер отодвинул засов на двери мастерской и подошел к нему в сопровождении высокорослого полицейского.
— Знакомьтесь: помощник старшины Гарри Вингэйт, — сказал он. — Из участка в Ред-Форк. — И удалился, оставив их наедине. Конкэннон рассказал полицейскому о схватке с преступниками и сообщил все, что ему было о них известно. Поскольку говорили они о вещах, привычных для обоих, беседа шла легко и спокойно. В конце разговора Конкэннон составил краткий отчет и подписал его.
— Вы, наверное, хотите осмотреть трупы?
Вингэйт кивнул:
— После этого вы можете быть свободны. Если будет нужно, мы свяжемся с вами через управление железной дороги.
— У меня к вам просьба, — сказал Конкэннон. — Не трогайте этих индейских полисменов и фермера. Они спасли мне жизнь. Правда, вчера вечером это не входило в их задачу, но все же спасли.
Полицейский улыбнулся и пожал плечами.
— Индейцы не слишком перегружают нас работой. Зато я тут присматривался к бару под названием «Фанданго». Что это за заведение?
— Притон, типичный для таких мест. Хозяйку зовут Белла Плотт. Вероятно, она уже успела спрятать все виски.
Вингэйт холодно улыбнулся.
— Что ж, идемте взглянем на двух ваших друзей.
При дневном свете Тюрк и Крой казались еще мертвее, чем при луне. Полицейский приподнял шляпу Кроя и хмыкнул от отвращения. Затем с профессиональной добросовестностью обыскал трупы и записал все найденные вещи: карманные ножи, табак, дешевые никелированные часы и меньше десяти долларов на двоих.
— Вы уверены, что эти люди участвовали в ограблении поезда?
Конкэннон вздохнул:
— Предполагаю. Но, возможно, я и ошибаюсь.
— Ясно.
Они постояли с минуту, вдыхая холодный осенний воздух и стараясь не смотреть на трупы. У Вингэйта было еще много работы; ему предстояло составить отчеты, начать расследование и организовать похороны. Смерть всегда доставляла полиции много хлопот.
— Вам нравится работа на железной дороге? — спросил наконец помощник старшины.
— В общем, да. Правда, мой шеф не очень-то уживчивый человек. Но вам, думаю, это знакомо.
Оба улыбнулись.
— Признаться, и мне иногда хочется уйти.
— Если я смогу быть вам полезен, дайте знать.
Они беседовали, словно двое друзей, встретившиеся на улице или в баре.
— Как вы доберетесь до Оклахома-Сити? — спросил Вингэйт.
— Найму лошадь. Если здесь, конечно, доверяют железнодорожной компании.
— Ей везде доверяют.
— Я хочу попросить вас кое о чем еще, — сказал Конкэннон, когда они вышли на дорогу. — Мне интересно, удивится ли кто-нибудь, когда я появлюсь в Оклахома-Сити живым.
Вингэйт понимающе кивнул.
— При всем желании я не смогу отправить свой отчет в Оклахома-Сити раньше чем через неделю.
Глава восьмая
Когда Конкэннон вошел в холл «Вояджер-отеля», дежурный встретил его словами:
— Мистер Конкэннон, вас спрашивал сержант Боун.
— Сержант Боун подождет. Что-нибудь еще?
Несмотря на хорошее воспитание и профессиональную выучку, дежурный невольно задержал удивленный взгляд на изорванной одежде Конкэннона и его многодневной щетине.
— Да, — сказал он, потянувшись к шкафу для писем. — Вам послание.
Это была телеграмма из Чикаго от Джона Эверса. «Члены совета требуют выводов по ограблению. Ждем результатов немедленно».
Тем самым Эверс давал понять, что Конкэннону грозит увольнение.
— Прикажите принести побольше горячей воды, — сказал Конкэннон. — Мне нужно помыться.
Он докрасна растирался мочалкой, но ощущение чистоты все не приходило. В памяти его возникали горящие ненавистью глаза Тюрка и изуродованное лицо Кроя. И после всего этого он по-прежнему ничего не знал о Миллере кроме того, что тот любил поволочиться за девчонками, был женат и имел ребенка. Он спросил себя, знала ли об этом Мэгги Слаттер.
Пат Дункан, хозяин «Файн и Денди», встретил Конкэннона с явной враждебностью, но не удивился, увидев его целым и невредимым.
— Миссис Аллард нет, — сказал он, не дожидаясь вопроса.
— А где она?
Повар опустил глаза.
— Она… на кладбище.
…Рядом со свежевырытой могилой стоял катафалк с двумя черными лошадьми; вдоль белой ограды кладбища выстроились в ряд многочисленные экипажи. У могилы собралось человек тридцать; двое работников похоронной службы снимали с катафалка гроб.
— Важную персону хоронят? — спросил Конкэннон у одного из собравшихся.
— Еще бы! Лучшую девочку из «Ночной магии». Убили ножом во время драки; кое-кто из бывших клиентов пришел проводить ее в последний путь.
Худой священник в черном рединготе начал читать надгробную молитву. Присутствующие, главным образом мужчины, не проявляли к церемонии особого интереса. Они в ожидании стояли у готовой могилы, курили и задумчиво смотрели вдаль. Многие из них, вероятно, были пьяны, когда получили известие о похоронах, и теперь, казалось, сожалели, что пришли.