Красные следы на белой коже
Шрифт:
Держа раненую ладонь наотлет, Павленко замахнулся и ударил меня по лицу. На столешницу закапали слезы.
– Ах, ты, сученка мелкая, огрызаешься еще? — взревел он, готовясь нанести второй удар.
Я зажмурилась, сжавшись в комок и прикрывая голову руками.
Секунда, другая — удара так и последовало. Я открыла глаза и передо мной развернулась весьма занятная картина: Хозяин, истуканом застывший в дверном проеме с немым вопросом на лице и Павленко, с рукой, залитой кровью, висит надо мной, подобно коршуну.
Первым
– Разве собрание Клуба не в четверг?
Тот кивнул:
– Это случайно… получилось. Приношу извинения, Марк Сергеич.
– До четверга ни один доминант не тронет мою собственность без моего на то позволения, - отрезал Хозяин. — Правила одни для всех.
– Извиняюсь. Не сдержался. Буду рад видеть вас у себя снова. Как в качестве заказчика, так и… просто так.
Хозяин повернулся ко мне, коротко бросил:
– Лиса, домой. На сегодня твой рабочий день окончен.
Не оборачиваясь, чтобы случайно не встретиться взглядом с начальником, я спешно юркнула прочь из кабинета. Хозяин шел следом, не отставая — я буквально затылком ощущала его тяжелое дыхание.
Уже сев в машину, он сказал:
– Ты забыла кнопку.
В ответ я только шмыгнула носом. Ну а что тут скажешь?
– Зачем ты привез меня сюда? Ты ведь знал. Знал, что здесь будет этот… директор мой.
– Знал, - в голосе Хозяина засквозил холодок, - А потому и привез. Ты должна знать, как относятся в нашем, - делая упор на последнее слово, сказал он, - мире к низшим. Знать и быть готовой к этому.
– То есть, ты специально?
Почему-то стало невыносимо жаль чулок. Стрелка шла от колена и до самого бедра, не оставляя шансов на то, что ее еще можно скрыть.
– Меня поражает твоя беспечность! Как, ну ка-а-ак можно было уединяться с доминантом, не думая, чем это может обернуться?
– Я бы отбилась, - робко встряла я, сама не чувствуя уверенности в своем тоне.
– Отбилась бы она!
Итак понятно, что Хозяин прав. Но вот только признаться в этом — значит, допустить возможность того, что он и вправду заботится обо мне. Ага, сначала калечит, потом лечит. Так или иначе, он прав.
– Но ты смогла его удивить, тут не спорю, - Хозяин едва улыбнулся, самыми кончиками губ. В его голосе промелькнула целая гамма чувств: и беспокойство за меня, и одновременно удовлетворение, и что-то еще, непривычное, и оттого непонятное. Немного поразмыслив, я пришла к выводу, что это была гордость.
– Я удивлен. Это был смелый поступок, Лиса. Обычно сабы подчиняются, чисто на рефлексах… Но меня беспокоит другое. Ты же не рассказала своим э-э-э… коллегам о том, где именно
Правильно истолковав мой вздох, он поджал губы.
– Я почему-то так и подумал. Значит, сегодня вечером тебя ждет следующий урок хорошего поведения.
Автомобиль тем временем давно съехал с трассы и затряслась по грунтовой дороге. Еще через пару минут показались знакомые ворота хозяйского дома.
В коридоре их уже встречал Ян. Склонившись передо мной, он хмуро глянул на Хозяина, пробурчал что-то об осенней грязи и принялся стягивать с меня сапоги.
В комнате стало намного прибраней, чем перед нашим отъездом. Постель застелена, пол больше не усеян осколками — казалось, даже дышаться стало легче. И пускай по полу все еще стелился сквозняк, батареи вдоль окна уже обнадеживающе урчали. Внезапно я дернулась — Хозяин неслышно подошел сзади и шумно вдохнул, ткнувшись носом мне в шею.
– В ванну иди, - скомандовал он. — Ненавижу, когда моё пахнет кем-то еще, кроме меня.
Наклонился, проверил пробку.
– Ну вот, - пробормотал он, - неплохо.
Вытащил пробку и протолкнул палец в расслабленную плоть. Я ахнула и попыталась сжаться.
– Нет! — я извернулась, избегая прикосновений. — В душ же…
Хозяин скривился, но руки все-таки убрал. С серьезным лицом он стянул с меня платье, внимательно осмотрел горло — может, от лап Павленко и остались синяки, но разглядеть их под ошейником не представлялось никакой возможности. Блеклые, словно стылый пепел, глаза остановились на моих губах. Хозяин хмыкнул, явно что-то для себя решив, и толкнул меня по направлению к ванной. Пока я мылась, а после и он, оба хранили молчание и почему-то избегали пересекаться взглядами.
Все это время Хозяин был отстраненно напряжен, я же, глядя на его голый торс, подтянутый живот, рассеченный белесым шрамом. Стягивая с меня полотенце и брося его куда-то в угол комнаты, он приглашающим жестом указал на кровать.
– Окей, я поняла. Только один вопрос, - от собственной смелости голос дрожит, но спросить все-таки необходимо. — Что там будет в четверг?
– Увидишь.
– В этот четверг? Ты же обещал, что…
– Я ничего не обещал. Тебе — точно.
– Ты сказал, что если я буду слушаться…
Устав от препирательств, Хозяин молча повалил меня на кровать. Скользнул пальцами по нежной коже бедер, выше. Усмехнулся, услышав протяжный вздох.
– С твоим телом куда как проще договориться, чем с тобой.
Дерьмовая ситуация, но, походу, он прав. Вздрогнув всем телом, я ловлю себя на том, что непроизвольно тянусь за пальцами, чувствуя, как они касаются лона — горячего и уже трепещущего. Хозяин рычит и наваливается сверху. Чтобы не глядеть в его лицо, прикрываю глаза. Итак ясно, что последует за этим.