Красными нитями

Николаева Лина

— Тебе не холодно? — спросил Кай.

— О, ради того, чтобы услышать от тебя правду, я и не такое готова потерпеть

Девушка села на подоконник, спиной к пустоте, так, что закатное солнце оказалось позади неё и превратило волосы в золото. Улыбаясь, Кай сел рядом и неторопливо начал:

— Я ещё никому не рассказывал, как сбежал из Чёрного дома, но я и не сбегал. Меня отпустили.

Адайн удивленно распахнула глаза, но промолчала.

— Мы с Д-Арвилем заключили сделку. Он подкинул мне ключ

в обмен на то, что я убью его соперника.

— Это ведь не всё? — в голосе Адайн послышался испуг. Она попыталась заглянуть Каю в лицо, но он отвернулся.

— Потом Д-Арвиль сделает вид, что нашёл убийцу, чтобы заслужить поддержку других инквизиторов. Он хочет стать главой, поэтому убрать мне надо В-Бреймона. И если я не сделаю это за тридцать дней свободы, не признаюсь в совершенном или убью Д-Арвиля — убьют моих родителей.

— Кай, черт возьми, зачем ты согласился? — девушка всплеснула руками. — Это же самоубийство!

— Но ведь вы все были в опасности. И Рейн.

— Во имя Яра, Кай! — закричала Адайн и тесно прижалась к нему боком. — Почему ты не рассказал мне? Сколько у нас ещё времени?

— Меньше половины.

Адайн вздрогнула, но решительно ответила:

— Ты ведь знаешь, что я хоть весь Лиц сожгу, чтобы остановить это?

Кай сжал её ладошку.

— Конечно знаю. Но мне нужно найти Рейна сначала. Это главное, понимаешь? С Д-Арвилем я справлюсь. У меня есть план.

Кирион посмотрел с жалостью. Да, настоящего плана не было. Он не мог успеть сразу все, да и не знал как.

Адайн продолжала бушевать:

— А ты всё равно идиот! Если бы ты сказал раньше! Во имя Яра, ну почему ты молчал, думаешь, я бы оставила тебя и не помогла?

Кай пересел напротив, на сиденье, оставшееся то ли от кресла, то ли от стула, и строго посмотрел на девушку.

— Мне надо убить В-Бреймона, ты слышала? А если я не смогу защитить родителей? Что мне тогда, убить твоего отца? Ты ведь веришь Виру?

— А ты хочешь стать героем и согласиться на эти условия по-настоящему? Думаешь, я или Рейн оценим, что ты пошёл на виселицу ради нас? Нет уж, я тебя проклинать буду, и на любой из сторон ты у меня тогда попляшешь! Иди к черту, нашёл время геройствовать! Это была хитрость. Ты обманул Д-Арвиля, ты не сделаешь, как ему надо. Мы его переиграем, ясно?

Кай молча смотрел на Адайн и не знал, что ответить. Он чувствовал себя слабым. Хотелось вот так вот сидеть, смотреть, вспоминать каждую её улыбку — но особенно первую для него, ту, лукавую и озорную, когда она приметила мальчишку после драки, — и самому глупо лыбиться.

Кирион наклонился к Каю и прошипел на ухо:

— Всего три слова надо сказать. Первое — «я».

Кай по-прежнему молчал. Адайн закатила глаза.

— Ну а сейчас-то что ты задумал? Что молчишь? Что мы будем делать, скажи уже, дурень!

— Второе — «тебя».

Кай быстро глянул на демона и снова посмотрел на Адайн.

— Я, — начал он.

— Третье — «лю…» Ну, мешок ты с дерьмом, ответь ей.

— … знаю, что мы справимся. Нам всего-то надо одолеть шестёрку из Совета, Вира, Д-Арвиля, а также Церковь, Инквизицию и гвардию. Ну и оказаться сильнее денег торговой гильдии, — Кай закончил без насмешки: — Но ты права, вместе мы переиграем всех. Как там, с семьей мы сильнее, да?

Кирион отвернулся с тяжёлым вздохом.

Адайн фыркнула:

— Смотрите как заговорил. Кажется, таких слов я не слышала уже года три. Признавайтесь, где настоящий Кай? — она посмотрела в одну сторону, в другую.

Парень почувствовал прилив сил — вернее слов и тем же уверенным тоном, даже с вызовом, продолжил:

— Да, я много чего не говорил. А если что и говорил, то ничего хорошего. И я правда много раз успел ошибиться. Я хочу исправить все это. Наверное, в первый раз в Чёрном доме из меня выбили что-то важное, но во второй вбили это назад.

— Что, мысли о смерти через тридцать дней разговорили тебя? — Адайн снова фыркнула, но по исчезнувшему с щек румянцу, по увеличившимся зрачкам Кай видел, что она взволнована и за словами прячет своё смущение.

Кирион повернулся и с интересом спросил:

— Это что же, не всё потеряно? Что, накопил силёнок, скажешь?

Кай с вызовом посмотрел на демона. Да, скажет. Не важно, впереди у него один день, неделя, год или ещё целая жизнь — ответа не узнать, поэтому лучше жить так, чтобы не оставалось несказанных слов и несовершенных поступков.

— Да, разговорили. Я сам не знал, что столько хочу сказать, — Кай улыбнулся.

Адайн вздрогнула — то ли от холода, то ли от удивления. Он снова сел к ней на подоконник, но стоило подняться, слова вдруг исчезли. Кай открыл рот и так и закрыл, ничего не сказав.

— А я уж обрадовался, — Кирион скривился.

Адайн, словно поняв его паузу, воскликнула:

— Свалился же на мою голову! И зачем ты стал таскаться за мной по всей Канаве!

— Я?! Это ты за мной таскалась, я даже Рейну жаловался на тебя!

Они уставились друг на друга и через секунду одновременно рассмеялись.

— Я тоже хочу кое-что сказать, — Адайн придвинулась к Каю. — Я это уже говорила, но скажу вновь и вновь, если надо. Когда меня поймали и сдали в приют, мне пришлось научиться драться за еду — просто, чтобы оставить её себе. Потом, когда сбежала — научиться воровать и попрошайничать. Я правда не верила, что новый день наступит. У меня были «друзья», но если бы что-то случилось, последний кусок хлеба или последний кирин они оставили бы себе. А с тобой было не так.