Красными нитями
Шрифт:
Рейн выскочил из-за поворота, за несколько больших прыжков преодолел расстояние до стражей и левому вонзил нож в правый бок, в печень. Глаза парня округлились, он упал, не успев понять, что произошло — практикам с первых уроков говорили, что удар в печень убивает быстрее, чем в живот или даже в лёгкие.
Второй оказался пошустрее. Он выставил шпагу, какими пользовались лет тридцать назад — скорее, дань традициям, чем настоящее оружие — и попытался нанести удар напрямую. Скользнув вбок, Рейн схватил парня за плечо, завёл его руку наверх и вонзил остриё под лопатку.
Два тела лежали перед ним, и ни топота, ни криков
Он задержал руку на силуэте птицы, вырезанном на дверях, открыл их настежь и замер в проёме. На него тут же перевели взгляды — больше двухсот человек из Народного Собрания и члены Совета, вальяжно восседавшие в высоких креслах.
Рейн почувствовал предательскую дрожь в коленках и тугой комок в желудке, но всё равно уверенным шагом прошёл внутрь, громко заявив:
— Согласно второй части первой статьи Основного Закона встреча Совета и Народного Собрания объявляется незаконной без присутствия избранного народом короля!
Ответом стали тишина и все те же недоуменные, любопытные или озлобленные взгляды. Казалось, собравшиеся вот-вот взорвутся криком, но что будет в их голосах: признание или ненависть — Рейн не знал и боялся предположить.
Сейчас все зависело от него. От чертовых слов. Сумеет ли он окончательно показать несостоятельность Совета и перетянуть Народное Собрание на свою сторону. Итак…
— Взять его! — воскликнул Я-Эльмон и ударил по полу тростью. — Предатель! Пособник Детей Аша!
С разных сторон послушно двинулись четверо стражей. Вошедший поднял нож и указал кончиком на грудь одного из них.
— Я — Рейн Л-Арджан, король Кирии, приказываю остановиться. Первая часть первой статьи Основного Закона гласит, что король и Совет обладают равной властью. И покуда Народное Собрание выбирает меня, мой голос также силен, как ваш, — Рейн с вызовом посмотрел на Я-Эльмона, затем на В-Бреймона. Других он не брал в расчет — так, шавки, которые подчинялись этим двоим.
Марен П-Арвил, скромно державшийся в стороне, подтвердил:
— Всё верно. Основной Закон сильнее Законника двухсотого года, и голос короля равен шестерым голосам членов Совета. В данном случае пятерым.
— Ещё один король продался! Детям Аша! — послышался голос с трибун, где восседали члены Народного Собрания.
Рейн быстро обернулся, но так и не понял, кто говорил. Со вздохом он опустил нож. Пора разыграть карты, да так, словно в рукавах полно тузов, хотя правда была такова, что козырных карт у него не было — только дикое желание выиграть.
— Хватит водить нас за нос! — послышался громкий и властный голос старухи в судейской мантии. — Мы требуем правды!
— Правды? — громко переспросил Рейн. — Она в том, что я четыре года служил обычным практиком и не мог вырваться из этого, ведь я — ноториэс, — он снял маску и вытянул шею, чтобы каждый мог разглядеть позорное клеймо на щеке. — Я выслеживал, пытал, убивал. Даже до убийства короля Риса дошёл — и всё по указке Совета! — Рейн бросил нож на пол. — Эта указка довела меня до того, что я стал королём. Но я рассказываю историю не о том, как можно подняться, я говорю о потере. Что за потеря? Совет знает, как уничтожить наших демонов, и это-то они сделали со мной!
Народное Собрание взорвалось криками — хотя кричали не все, некоторые остались тихими и начали осторожно переглядываться. Значит, знали, ублюдки.
Главный судья Е-Мик и лидер учёной гильдии И-Ильман явно занервничали. Гвардеец О-Ренек только усмехнулся. В-Бреймон так сильно облокотился на правый край кресла, точно хотел откреститься от Совета, что не с ним. Как же, с ним. Значит, тоже будет страдать.
Я-Эльмон, тяжело опираясь на трость, встал и поднял руку, призывая к тишине. Его не слушали, тогда он заговорил громче, увереннее и легко перекрикнул толпу:
— Это ложь! Я заявляю: наш король продался Детям Аша и начал плести вместе с ними свои грязные интриги! Именем Яра я призываю вас послушать голос разума и взяться за перемены в Кирии с нами! Народ бунтует, но в этом есть наша вина, — Рейн напрягся. Я-Эльмон схватил карту, которую он сам хотел разыграть. — Перед ликом великого Яра я поклялся защищать людей от демонов, но я забыл, что вместе с этим они нуждаются в защите от несправедливости и беззакония. Я призываю вас голосовать против короля-предателя, против власти любого из государей. Их век прошёл. Правитель поднимает революцию, но она несёт за собой только хаос и кровь. Хватит это терпеть! Я призываю снять корону с головы Рейна Л-Арджана и дать людям то, что они просят.
Рейн слушал молча, терпеливо. Внутри, казалось, засел дикий зверь, который отчаянно просился на волю, чтобы вцепиться в Я-Эльмона и перегрызть глотку. Рано ему ещё было выходить наружу. Рейн взъерошил волосы, как это делал Аст, и так же громко и уверенно, как глава Церкви, произнёс:
— Да, век королей прошёл. Я не ищу власти, никогда не искал. Всё, что мне нужно, это правда — как и вам, — он посмотрел на старуху-судью. — Я не знаю демоны — добро или зло, не мне это решать, а каждому для себя. Без своего я не стал ни лучше, ни хуже, но я понял главное. Это, — он ткнул рукой в Я-Эльмона. — самые лицемерные твари, какие живут в Кирии. Я могу хоть догола раздеться, чтобы вы увидели все мои шрамы: оставленными плетями, когда я был мальчишкой и попал в Чёрный дом на перевоспитание, и появившиеся после операции. Моя правда в том, что меня не похищали Дети Аша, я сбежал сам, убив камердинера. Я не боюсь признаться. Я ведь служил практиком — меня научили этому. И такой же правды я жду от Совета, но её нет, никогда не было. Король Рис не предавал нас — он не сговорился с Детьми Аша, а всего лишь пытался защитить свою семью. Не хотел, чтобы их демонов убили также, как у него или у меня. Арлийские наёмники не подходили к Лицу по-настоящему — вам показали спектакль, придуманный У-Дрисаном, В-Бреймоном и Я-Эльмоном. Даже честных выборов короля не было — Инквизиция так много врала, чтобы подкупить избирателей. Да вы сами знаете, ведь это вы делали выбор!
Рейн с вызовом посмотрел на членов Народного Собрания. Они попритихли, растерялись и как-то разом стали меньше, точно дети, понурившие плечи, когда их ругал отец.
Король сделал шаг к Я-Эльмону. Это была битва, чьи речи окажутся сильнее. Каждый давал сопернику выговориться, а сам тем временем набирал все больше и больше новых слов. Отлично. У Рейна собрался хороший запас, и сейчас он был готов пустить их в дело также охотно, как ножи или пули.
Нет, даже охотнее.
Рейн бросил на пол ещё один нож и револьвер, оставшись безоружным.