Красными нитями
Шрифт:
«Приём», — со злостью повторила про себя Эль. Хотелось схватить бокал со столика и плеснуть шампанским прямо в лицо этой сучке, а лучше вцепиться в неё, да и выцарапать второй глаз!
— Приём? — удивился Дерит.
Ни Эль, ни Олвия не обратили на парня внимания:
— Да, к сожалению, гости не нашли общий язык. Но, я уверена, если вы вновь посетите нас, кира Олвия, вы приятно удивитесь переменам.
— Я приму ваше приглашение. Пора и мне начать выходить в свет, — гостья рассмеялась легким приятным смехом.
Эль передернула
— Прошу прощения, я подслушала ваш разговор, — позади раздался женский голос.
Эль обернулась — к ним подошла Рона Ю-Мей.
Её род владел золотыми приисками на юге, и семья была одной из богатейших в Кирии. Для У-Дрисана она стала настоящей язвой. Следовала тому, что начал её отец до смерти, и пыталась навести свои порядки в торговой гильдии. Поговаривали, Рона даже хотела претендовать на место главы. К тому же, она входила в Народное Собрание и там всегда занимала позицию против Совета.
Эль сегодня впервые увидела Рону, но уже решила, что та нравится ей — рассказы о поведении девушки разом поставили её на ступень выше всех этих торгашей и знати.
— Кажется, подслушала даже с самого начала, — Ю-Мей заправила за ухо выбившуюся из прически светлую прядь. — Позвольте вернуться к вашему разговору о цветоводстве. Я согласна, что шипы делают розу недосягаемой, а оттого — красивой, но я замечу, что нет ничего лучше простых уличных цветов, которые пробиваются даже через асфальт, — девушка мелодично рассмеялась. — Впрочем, не слушайте, мои вкусы редко понимают. Кир Дерит, кира Олвия, вас, кажется, зовут друзья, — сказала она так громко, что стоящие неподалеку братья Дик и Триан С-Исайды посмотрели на них.
— Да, — быстро откликнулся Дерит. — Спасибо за тёплый прием, кира Эль.
Он чуть поклонился и с явным облегчением подошёл к С-Исайдом, а Олвия, сохраняя скромный вид, встала за ним.
Рона дружески улыбнулась:
— Кира Я-Нол, если вам не нравится разговор, не бойтесь закончить его.
Девушка подхватила бокал шампанского со столика и легкой походкой подошла к ленгернийцу. Эль с завистью посмотрел вслед худенькой фигурке. Чувствовалась в ней такие сила и решительность, которые Эль хотела бы иметь сама.
Леми скрестил руки:
— Они у тебя будут, когда перестанешь прикрываться своими книжками да заветами. Выпусти меня на волю, а? И мы покажем, у кого коготки.
Эль, стараясь ступать также решительно, как Рона, вышла в коридор. Из-за двери кабинета Дара раздавалось два голоса: его и У-Дрисана. Судя по нетерпеливому тону одного и недовольному — другого, разговор шёл вовсе не о живописи. Да и не об Я-Эльмоне, как было задумано.
Не стучась, девушка решительно распахнула дверь.
— Ну, ну, ну, давай уже! — поторопил Леми.
Дар встретил Эль недовольным взглядом. То ли она пришла быстрее, чем он задумывал, то ли слишком поздно, и момент был упущен. Нет уж!
— Кир У-Дрисан, я бы хотела поговорить о своём отце, — как можно спокойнее и холоднее произнесла Эль, хотя внутри всё так и дрожало.
Поговорить о том человеке, которого она всю жизнь считала отцом. Который не любил, презирал, бил. Который оказался совсем чужим. Я-Эльмон не был обязан любить её, нет, но он предал Церковь и все заветы, о которых столько говорил, и за это пора расплатиться. Он первым назвал её чужой, так будет ему, как для чужого.
— Вы бы договорились сначала, о чем хотите со мной поговорить, — губы Крейна тронула пренебрежительная улыбка.
Дар посмотрел на Эль, и в этом взгляде ясно читалось «Замолчи». Итак, план Рейна против личных замыслов Дара. И ей надо выбрать, на чём стоять — кому быть верной.
— Кир У-Дрисан, вы знали, что мой отец собирает служителей церковных орденов, чтобы те были готовы выступить в нужный момент? Против вас и советников.
Короткая жизнь в Канаве научила: хочешь чего-то добиться — оставайся верным себе. А у Эль была всего одна мечта: выступить против отца, а заодно — всей знати, и доказать, что она — не подкидыш, которого не стоит считать за равного себе, а человек, тоже имеющий силу.
С лица У-Дрисана не исчезала насмешливая улыбка:
— Дети, что вы задумали? Мне не нужны эти игры в песочнице. Увидеть коллекцию живописи я уже не рассчитываю, переходите к делу.
— Дети… — протянул Дар. — Что же вы, кир У-Дрисан, признаете, что были с Нари Сол, и у неё родился сын от вас?
Эль опустилась на диван у стены, в самый угол. Она чувствовала, что если не даст Дару завершить разговор, то он никогда не забудет этого — и можно только догадываться, на что он пойдёт, чтобы отомстить за отнятую возможность.
У-Дрисан закатил глаза:
— Парень, думаешь, я не слышал, о чем болтают? Ты можешь назвать себя хоть сыном самого Яра, но к чему это? Кто из мужчин не следил? Иметь бастарда — это нормально. Такова наша природа.
Лицо Дара оставалось равнодушным, но по тому, как он вцепился в подлокотники кресла, было ясно все, что происходило у него на душе.
— Не следил, так значит? Что ты сделал с моей матерью?! — голос сорвался на крик.
Таким яростным и отчаянным Эль видела Дара впервые. Он казался просто парнем, который осмелился выйти со своим страхом один на один, но не мог сразиться с ним на равных.
— Кир У-Дрисан, — начала Эль. — Я расскажу вам все тайны отца. Вы сможете сделать с ними, что захотите. В обмен мне нужна правда. Что вы сделали с…? — девушка не закончила, в дверь постучали.
Робко зашла Олвия. Следом за ней появился Дерит — беспокойный и явно недовольный действиями сестры.
— Извините, киры, — начала девушка срывающимся голосом. — Отец, тебя долго не было, я волновалась.
— Заходите, — Дар дружелюбно раскрыл руки. — Пора встретиться с родственниками, я давно этого ждал.