Красными нитями
Шрифт:
— Но ведь всему приходит конец, верно? Я больше не практик и не хочу им быть. Королём быть тоже не хочу. И я не тот, за кем стоит следовать — не я со всем своим прошлым. Но я выбираю стать тем, кто показывает правду. И пока ещё корона в моих руках, я требую свержения Совета. Я требую, чтобы власть перешла народу. Я требую общего избирательного права. Я требую роспуска Народного Собрания и новых выборов. Я не зову за собой или к себе. Я зову, чтобы вы посмотрели правде в глаза и приняли решение самостоятельно. Хоть раз.
— Мы не будем слушать тебя, ноториэс! — О-Ренек вскочил. — Выборы такого короля были ошибкой, и пора её исправить!
Они медленно, смотря то Совет, то на короля, двинулись к нему.
Рейн достал из внутреннего кармана куртки корону — обруч в виде соединяющихся птичьих крыльев — и надел. Она была с ним с момента побега, и вот настал момент использовать её. Узнать, как это — быть правителем по-настоящему. На миг.
— Я — король Кирии, избранный членами Совета и Народного Собрания, — громогласно заявил он. — И согласно третьей статье я неприкосновенен, покуда меня не признают виновным.
Гвардейцы неуклюже застыли.
— Признаём! — воскликнул кто-то из Народного Собрания.
— Взять его! По Законнику право гвардии арестовывать короля неоспоримо! Взять! — закричал О-Ренек.
«Истеричка», — с холодным презрением подумал Рейн. Пусть кричит. Это даже на руку. Люди должны видеть, кто стоит во главе Кирии.
Не обращая внимания на О-Ренека, на гвардейцев, на Совет, Рейн встал к ним спиной и вытянул руки в разные стороны:
— Я безоружен. Пусть меня схватят, я не буду сопротивляться. Но если закон ещё остаётся силен, пусть моё слово выступит против слова Совета. Я не ищу власти, я готов сложить корону — вот моя правда. Но пока эта корона на мне, и я требую распустить Народное Собрание и устроить всеобщие выборы.
— История показала, что они приводят к краху целых цивилизаций! — воскликнул И-Ильман.
— Распустить самих себя? — этот вопрос прокатился по рядам с удивлением, насмешкой или страхом.
— Да! Кирия объята революцией, и причина ей — Совет. Народ больше не соглашается жить прежней жизнью, и мы должны дать ему желаемое. Если свобода и равенство останутся пустыми словами, падут все. И вам, киры, решать: виновен я или нет, дать кирийцам требуемое или продолжить отнимать. Но если вы откажетесь слушать, я приведу революцию к каждому дому. Пока я на свободе, — Рейн улыбнулся задорно, словно говорил что-то весёлое. — не важно корона остаётся на моей голове или переходит к другому — я всё равно буду вести за собой и вместе с народом требовать своё. Вот ещё одна моя правда, так решайте, кто правдивее: король или Совет.
Рейн выдохнул. Он ставил на карту всё. Если Народное Собрание проголосует за то, что он должен отказаться от титула, свободным ему из зала не выйти. Но если голоса будут за него, Совету не останется ничего, кроме как сдаться или продолжить борьбу, делая новые и новые ошибки.
Все в Народном Собрании, как один, уставились на Рейна. Он сделал шаг назад и провёл рукой по волосам, чувствуя себя псом, в одиночку выступившим против целой стаи.
Но это была не стая — овечья отара. Настоящие волки сидели позади и такими взглядами прожигали спину, что те казались физически ощутимыми.
Марен П-Арвил выступил вперёд с поднятой рукой, призывая к молчанию. Присутствующие продолжали переглядываться, толкать друг друга плечами, тыкать то на одного из членов Совета, то на Рейна, но попритихли.
— Основной закон девяносто третьего года действительно сильнее Законника двухсотого года. Личность короля остается неприкосновенной, покуда Советом и Народным Собранием или же судейской коллегией не вынесено решение о его вине.
О-Ренек, злобно потрясая кулаками, сел. Рейн шагнул к П-Арвилу и спросил:
— Ввиду наличия взаимных обвинений в силу вступает тринадцатая статья Основного Закона, не так ли?
Марен кивнул. Уголки губ дернулись, точно он хотел улыбнуться, но улыбка на его лице так и не появилась. Он согласился:
— Все верно, король Рейн. Тринадцатая статья говорит, что члены Народного Собрания при наличии спорного вопроса принимают решение самостоятельно, без учета голосов короля или Совета.
Улыбнувшись, Я-Эльмон сел и отставил трость в сторону. Видимо старый дурак решил, что члены Собрания никогда не выступят против советников, ведь именно те посадили их на места. И уж тем более не поддержат короля, который требует роспуска. Размечтался. Может, у Рейна были только слова, но он умел пользоваться ими также, как оружием.
— Я голосую против всех! — послышалось от одного из рьёрданцев.
Марен спокойно продолжил:
— Итак, король Рейн выступает с инициативой свержения Совета, введения всеобщего равенства, роспуска Народного Собрания и новых выборов. Совет выступает с инициативой свержения королевской власти и принятия требований кирийцев. Уважаемые киры! — П-Арвил обратился к Народному собранию. — Сегодня вам предстоит проголосовать и выбрать одну из сторон. Если вы поддержите короля Рейна, на следующем собрании будет вынесен вопрос о роспуске Народного Собрания, организации новой выборной системы и закрытии Совета как органа исполнительной власти. Если вы поддержите Совет, на следующем собрании будет вынесен вопрос о судьбе Кирии как королевства и новых реформах в соответствии с требованиями народа.
Сердце заколотилось сильнее. Рейну показалось, что он сказал недостаточно. П-Арвил так показал ситуацию, что каждому члену Народного Собрания должно было стать ясно: ему выгодно голосовать против короля. Надежда оставалась только на тех, кто искренне хотел лучшего для страны, но…
Да черта с два. Не пройдет у Совета ничего.
Рейн скинул куртку и остался в старой потрепанной рубашке с заплатами на локтях. Он снял корону и положил её на одежду.
— Я знаю, что перед голосованием у вас есть час для принятия решения. Я не тороплю, ведь решается не моя судьба — мне уже давно плевать, что будет со мной, — а будущее всей Кирии. Подумайте, киры. Посмотрите на правду — я действительно не король, а просто практик. Я делаю много плохого — раньше делал, сейчас продолжаю. За мной не нужно идти, я не зову. Но я зову против них — чтобы вы объединились, вспомнили истинную цель Народного Собрания и сами сделали выбор. Ну а нет — революция постучится в ваши двери. Со мной или без меня, но весь восток остановит работу, и экономика рухнет. Ре-Эст сгорит, а вместе с ним — ваши титулы. Власть падёт, но Кирия восстанет — уже без вас. Так решайте, киры. У вас есть целый час. И если вы выйдете из зала, не пугайтесь двух трупов у входа. Это сделал король-ноториэс, которого вы сами избрали по чужой указке. Тот, который просит идти не за собой — только против других, что также убивают, но скрывают это за лицемерным улыбками и сладкими обещаниями, — Рейн повернулся к Совету. — Да, это про вас. Революция пришла за вами.