Красными нитями
Шрифт:
Эль подняла голову и улыбнулась ему.
— Конечно. Оно будет стоящим, если мы дойдём до конца.
До конца, да… И это он-то — инквизиторский пёс, ноториэс — решил поиграть в бога и выбрать, кому жить, а кому умирать, и какой дорогой идти Кирии. И втянул так многих в этот хаос. Рейн провёл рукой по волосам и ухмыльнулся сам себе: «Да, и что?»
— Ладно, — решительно ответил он. — Мы обсудим это через пару часов. Мне надо обдумать план, он слишком рискован для тебя.
Эль, задрав подбородок,
— Я…
Но Рейн уже спрыгнул с подоконника и вышел из комнаты. Так и хотелось по-детски воскликнуть: «Нет я!» Но он вдруг почувствовал, что план никак не собирается воедино — слишком уж в нём много кусочков для него одного.
Рейн прошёл по коридору. За дверью слышались яростные голоса Адайн и Антонии, спорящих, как выманить Я-Эльмона. Внизу громко хлопнула дверь, затем донеслась ругань Киро.
Рейн вернулся в гостиную, на голос Анрейка.
— А вот теперь поговорим, — сказал, тяжело вздыхая.
Рядом с инквизитором сидела Ката. За десять дней Рейн видел её всего пару раз. Девушка словно начала прятаться ото всех, а про случившееся коротко сказала: «Вир мёртв». Рейн догадывался, насколько тяжело ей это далось, попытался расспросить, но она просто ускользнула. И вышла Ката, только когда появился Анрейк.
— Если это подождёт, сначала я бы хотела поговорить с тобой, Рейн, — голос южанки был непривычно тихим, а сама она, сидя на подоконнике, прижималась к стене, точно пыталась слиться — так она вела себя, когда они сидели в «Трёх желудях», и рядом появлялся кто-то посторонний.
Рейн вздохнул. Лишь бы не ещё одна, вдруг решившая изобразить из себя воина!
— Да, давай поговорим, — он опустился в кресло у окна и развернул его к девушке.
— Анрейк, пожалуйста, — попросила Ката.
Парень послушно встал и улыбнулся напоследок:
— В понедельник, в полдень.
— Спасибо, — Ката улыбнулась в ответ.
Анрейк вышел, прикрыв за собой дверь — такую хлипкую, что голоса всё равно были слышны по ту сторону.
— Что в понедельник, в полдень? — насторожился Рейн.
— Корабль.
— Корабль?
— Я уплываю, Рейн. Из-за военного положения гавань закрыли, но многие ждут, что в понедельник его снимут, и уже начали продавать билеты.
Рейн потёр клеймо. Ждут. Военное положение будет снято, если завтра он избавится от Совета, а в субботу распустит Народное Собрание. Люди ещё не знали, изменится что-то или нет, но уже лелеяли надежду.
— Анрейк достал для меня билет.
— Почему сейчас? Ты же столько лет жила в Лице!
Ката передвинулась на край подоконника и наклонилась к Рейну.
— А разве это жизнь была? Ты не знаешь, сколько всего мне пришлось пережить в Эрнодамме, Орно и Лице. Я хочу уехать из Кирии совсем.
Рейн кивнул. Он понимал желание Каты, но принять оказалось куда сложнее, чем понять. Она была частью их странной «семьи», и начинали они тоже вместе.
— Хорошо, — Рейн снова кивнул. — Если тебе нужна моя помощь, скажи.
— Уже хватило, спасибо! — с горечью откликнулась девушка, снова прижимаясь к стене.
— Ката, что случилось?
Она вздохнула, покачивая головой:
— Ничего. Я сама сказала, что Вир мне поверит. Это «спасибо» только себе.
— А он…
Рейн сделал паузу, не зная, стоит ли пытаться разговорить девушку, или она хочет промолчать. Потом он вспомнил, как Ката заволновалась, когда они пришли в «Лес», а Кай начал расспрашивать о её прошлом. Тогда она объяснила ему: «Скажи — и прогонишь любой кошмар». Теперь его черед рассеять страх.
— Он не поверил тебе?
— Поверил сначала. Там был В-Бреймон, Вир даже перед ним защитил меня. Пока я не попробовала убить. Не вышло, и тогда стало не до доверия.
Ката потёрла запястье, и Рейн, приглядевшись, увидел синяки, вившиеся вокруг него подобно браслету. Они уже совсем посветлели, но было ясно: хватали за руки, много и с силой.
Рейн сжал зубы. Вот что происходило, когда начинали рисковать те, кто не должен.
— Да, стало не до доверия, — повторила Ката. — Вир мне напомнил, кто я. Даже киринов отсыпал.
Сначала Рейн не понял.
А затем понял. И отвернулся, ещё сильнее сжимая челюсти.
Ката издала смешок:
— Рейн, ты говоришь, что знаешь настоящую жизнь, ту, что вне дворцов и особняков, но почему тебе так неприятно слышать о ней?
Рейн заставил себя снова посмотреть на Кату. Это из-за него. Это он думал только о чертовом Совете и позволил другому пойти за Виром. И вот результат, и казался он хуже всех трупов, скопившихся на его счету.
— Прости меня. Ты не должна была туда идти. Я знаю, что это я…
— Не надо, Рейн! — тихонько воскликнула Ката. — Я должна была туда пойти и встретиться с Виром. Просто… Скажи мне, зачем это было?
— Вир же предатель!
Ката тяжело вздохнула.
— Я о другом. Тогда скажи, почему, как ты думаешь, Вир предал нас, а меня… — она не договорила.
Рейн растерялся, чувствуя себя глупым мальчишкой, которого учитель оставил после урока, чтобы отчитать.
— Он был помешан на идее мести.
— Он оправдывался, что у него нет демона, который подскажет, как правильно. Скажи мне честно, ты также говорил себе?
— Да, — признался он.
— А теперь ответь, что будет дальше? Ты уничтожишь Совет, распустишь Народное Собрание — месть готова. Начнётся хаос, про который говорил Вир ещё тогда, и кто-то новый возьмёт свой шанс, кто окажется сильнее и хитрее. И что же получается? Как и было задумано, человек без демона совершит свою месть, пустив хаос.