Красный Барон
Шрифт:
— Да ничего, пусть купается. Завтра все равно новую воду привезут, а эту выльем. Да! Ежели захотите позавтракать — сейчас Льота пожарит яиц. И вино еще не кончилось, х-ха!
Смачно зевнув, кузнец захлопнул ставни.
— Ну что, накупался? — молодой человек посмотрел на дрожащего парня. — Тогда вылезай. Сейчас завтракать будем — вон, в летней кухне уже Льота хлопочет. Доброе утро, Льота!
— И вам да поможет Святая Дева, сеньор!
Громов и сам не заметил, как поздоровался с кухаркой — румяной и добродушной
— Ну вылезай уже!
— У-у-у-у! — дрожа всем телом, Жоакин выбрался из бочки — струйки воды стекали с его лохмотьев грязными журчащими ручьями.
— Я водяной, я водяной! — по-русски пропел Громов и толкнул парня в плечо. — А теперь — зарядка! Ноги на ширину плеч — оп.
— Госпо-о-один…
— Ставь, говорю, иначе снова в бочку брошу! Наклоны… раз-два. Раз-два, раз… Теперь — попрыгали, оп-оп-оп… Побежали! Да ноги-то по земле не волочи, поднимай коленки повыше!
Через полчаса интенсивной терапии пришедший в себя Жоакин чинно сидел рядом с Андреем за небольшим столиком у летней кухни, и в обе щеки уплетал яичницу, жаренную на оливковом масле.
— Кушай, кушай, — расслабленно потягивая вино, ухмылялся Громов. — Ишь, как тебя на аппетит-то пробило.
От иезуитски предложенного сотрапезником «стаканчика доброго винца» подросток, страдальчески скривившись, отказался, но в себя, после водных процедур, зарядки и плотного завтрака, более-менее пришел и стал вполне подходящим для беседы, чем не замедлил воспользоваться хитрый «дворянин руссо».
Правда, все предложения Андрея Жоакин с ходу отверг.
— Как? Уехать? И не приступить к службе? Вы ж, господин Андреас, нынче — королевский лейтенант, сами вчера патентом хвастали.
— Ну уж и хвастал… — молодой человек уязвленно покривился. — Просто показал.
— И сразу же решили стать дезертиром! — укоризненно покачал головой Жоакин. — Нет, нет, не спорьте — ваше отсутствие именно так и будет выглядеть. Можете не сомневаться, схватят вас быстро, и столь же быстро повесят, не затрудняясь особым расследованием…
— Уж в этом не сомневаюсь, — буркнул Громов. — Схватить да сразу повесить — вообще в добрых местных традициях.
— Тем более, — продолжал юноша, хитро прищурив глаза. — Никто вам ничего не скажет! Ни в Калелье, ни в других деревнях. Вы, сеньор Андреас, для них — опасный и подозрительный чужак! Тем более вести о вашем дезертирстве со службы распространятся быстро, и где вас будут искать? Именно там, откуда и привезли.
Молодой человек задумался — мальчишка-то, по сути, был прав, как ни крути. Но что же оставалось делать? Просто сидеть здесь сложа руки… даже не сидеть — служить, отрабатывать лейтенантский чин и жалованье!
Помолчав, Жоакин склонил голову набок и улыбнулся:
— Вам, достопочтенный сеньор лейтенант, никак нельзя без верного слуги. Это вообще как-то странно, чтоб благородный человек, да при такой должности — и вдруг сам по себе, без прислуги.
— Это ты ко мне, что ли, в слуги набиваешься? — с усмешкой перебил Андрей.
Парнишка тотчас же кивнул:
— Угу. Именно так и есть.
— Что ж…
Молодой человек задумался — в принципе, иметь при себе знающего все местные закорючки человека было бы явно неплохо, тем более — переводчика.
— Я буду вам верным слугой всего за один дублон в неделю, сеньор!
— За дублон, о как! А серебро тебе не подойдет?
— Пиастры? — оживился парень. — Еще даже и лучше — не надо возиться с разменом.
— Не слушайте этого малолетнего пройдоху, сеньор, — неожиданно влезла в разговор убиравшая со стола посуду кухарка. — За дублон можно нанять целых двух слуг, да еще и конюха! Дублон в неделю — надо же, раскатал губу! Да он еще и украдет столько же!
— Я что же, по-твоему, похож на вора, Льота?
— Конечно, похож! Оборванец оборванцем.
— Да тьфу на тебя!
Уловив общий смысл беседы, молодой человек грозно взглянул на Перепелку:
— Ты что же, меня ограбить хочешь?
— Сеньор! — молитвенно сложив руки, Жоакин посмотрел на своего будущего господина честнейшими и преданнейшими глазами. — Я ж для вас все устрою — а это не так уж и просто, поскольку вам нужно многое. Одних батистовых сорочек — дюжину, из которых полдюжины — с кружевами, а полдюжины — простых. Еще и камзол, и панталоны, и кафтан с вышивкой, не говоря уже о треуголке с плюмажем! А шпага, пистолет, перевязь? О, здесь такие ушлые оружейники — вам запросто всучат дрянной фитильный пистоль по цене колесцового!
— Ты что же, полагаешь, я совсем слепой и не разбираюсь в оружии? — возмутился Громов.
Парнишка замахал руками:
— Что вы, что вы, почтеннейший сеньор! Просто здесь такие люди, ага. Их надо знать, торговаться — а как же вы будете торговаться, не владея языком? Да и не к лицу это благородному человеку.
— Ну ладно, ладно, убедил, — Андрей раскатисто расхохотался и прихлопнул ладонью по столу. — Считай, что ты уже принят на службу. Сегодня же получишь свой дублон, точнее — гинею…
— О, господин!
— И отправишься в Калелью — разузнаешь там для меня кое-что.
— Госпо-о-оди-ин! — протянул Жоакин уже другим тоном, в котором явно слышалась неподобающая для слуги насмешка. — Вот вы меня отправляете, ага! Путь-то не такой уж и близкий — дня три туда, столько же обратно, да там еще… И что вы здесь будете без меня делать? Кто сыщет для вас жилье, кто все обустроит? Кто? Или вы думаете, дядюшка Жауме будет вам помогать — так ему некогда, он же кузнец, а не слуга.