Красный Барон
Шрифт:
Веселье шло в городе повсюду. Играли уличные музыканты, плясали девушки, рекою лилось вино, и крики «Слава Каталонии!», казалось, были слышны в Матаро и даже еще дальше — в Жироне. Радовался за своих новых друзей и Громов, но не очень сильно — он знал, что радость эта будет недолгой, что не пройдет и десяти лет, как Каталония потеряет остатки своей свободы, превратившись в убогую и забитую провинцию полунищей страны. Так будет. Ну а пока чего ж — радуйтесь!
— Слава Каталонии! — подняв кружку с вином, пьяно выкрикнул Громов.
— Слава доброму королю Карлосу! — подхватил
— Королю Карлосу — слава!
— Ой, гляньте-ка! — бросив ковш, Жоакин, хохоча, указал пальцем. — Никак, кузнец наш идет. И с ним… хо… сам команданте!
— Ну вот они, герои! — кивнув на Громова и мальчишку, весело произнес Жауме. — Без этого русского вообще бы ничего не вышло. Он дрался, как лев!
— Да все дрались, — вяло отмахнулся Андрей. — Выпьете с нами, господин майор?
— В следующий раз — обязательно, — команданте Каррадос поправил отвороты новенького красного мундира — и когда только успел его приобрести? Верно, подарок… но сидит как влитой.
— Вас, господин Андреас, хочет видеть одно важное, облеченное властью лицо… даже два лица!
— О как! — удивился Громов. — Аж целых два. Ну что же, схожу.
Он обернулся к друзьям:
— Надеюсь, вы меня здесь дождетесь?
— Дождемся, а потом пойдем ко мне, — расхохотался кузнец. — Жена уже готовит праздничный ужин.
— Ужин — это хорошо, — шагая рядом с майором, молодой человек плотоядно потер руки.
— Вы говорите только по-английски? — неожиданно поинтересовался команданте Ансельмо.
Андрей пожал плечами:
— Почему же? Еще и по-французски могу… правда, немного.
— Бьен! — майор тут же перешел на французский. — Хоть король Людовик нынче наш враг, но французскую речь здесь многие знают — Франция близка. Счастлив сообщить вам, господин Андреас, что вы сейчас получите достойную награду за свой подвиг.
— Награду? — удивленно хмыкнул молодой человек. — Я знаю многих людей, достойных ее куда более, нежели я.
— Имеете в виду ваших приятелей — кузнеца Жауме и этого мальчишку по прозвищу Перепелка?
— Ну да, их.
— Не беспокойтесь, они тоже получат свое… Сейчас налево, — команданте покусал ус. — Однако насчет вас кое у кого имеются планы. Кузнец и мальчишка — простолюдины, а вы — нет, поверьте, это чувствуется сразу. В вас нет ни тени раболепия или страха, всего того, что присуще неблагородным сословиям. Признайтесь, вы — российский дворянин?
— Хм… — озадаченно нахмурившись, Громов махнул рукой. — Ну пусть так. Пускай — дворянин, хрен редьки не слаще. Но я бы хотел спросить…
— Сейчас все узнаете, не так и далеко уже осталось.
Они зашагали мимо крепостной стены, на месте которой через пару сотен лет протянется изящная улица под названием виа Лайэтана, затем повернули направо, оказавшись в довольно-таки богатом квартале, судя по располагавшимся по обеим сторонам улицы дворцам.
— Улица Монткада — не для простых людей, — усмехнулся сеньор Каррадос. — Вот это — палаццо семьи д'Агиларов, а вон там, рядом — особняк барона Кастельет, за ним дворец Мека — нам как
— Пикассо! — узнав здание, вдруг воскликнул Громов. — Тут же музей Пикассо, а там, в той стороне — замок и сад, а за ним — французский вокзал, я там недавно гулял… с одной девушкой.
— Девушки — это хорошо, — поднимаясь по узким ступенькам крыльца, улыбнулся сеньор Каррадос. — О, у вас скоро будет много девушек! Кстати, вы не женаты?
— Был, но… сейчас нет.
— Женим! — пообещал майор. — Обязательно женим.
Пройдя через внутренний дворик — стоявшие на часах солдаты в начищенных до блеска кирасах отсалютовали гостям алебардами, видать, знали уже команданте — посетители оказались в просторном, с великолепными мраморными колоннами, холле с висевшим на стене большим овальным зеркалом, в котором отразился… самый настоящий бродяга — косматый, обросший темно-русой бородкою, в грязных бермудах, рваной футболке «Барон Рохо»… хорошо хоть трофейные ботфорты пришлись почти впору — их кстати, Жоакин притаранил, и правильно — не ходить же новоявленному «российскому дворянину» босиком! Да, еще перевязь — перевязь с палашом в потертых замшевых ножнах, снятая с убитого командира незадачливых кастильских пушкарей. Тот еще видок, вполне подходящий для того, чтобы играть в какой-нибудь рок-группе, но явно не пригодный для визита к важным и облеченным немаленькой властью людям.
По широкой лестнице они поднялись на второй этаж, оказавшись в роскошной, обитой зелеными шелковыми обоями приемной, перед резной двустворчатой дверью, по сторонам которой стояло двое солдат с алебардами.
— Господин майор? — из стоявшего в дальнем углу кресла немедленно поднялся юркий человечек в дорогом камзоле и парике. — Это тот, о ком вы докладывали?
Глаза-буравчики пронзили Андрея насквозь.
— Да, это он, — сухо кивнул команданте.
— Так пусть войдет, — человечек скривил тонкие губы. — Милорд уже о нем спрашивал.
Кивнув, сеньор Каррадос оглянулся на своего спутника и указал на дверь:
— Прошу! Я подожду вас здесь, в приемной.
Отделанный красным деревом кабинет казался не слишком просторным, быть может, потому, что значительную часть его площади занимали уставленные книгами шкафы. За массивным, вытянутым в длину столом, с макетом старинной каравеллы, сидел тучный человек в красном расстегнутом мундире, с обрюзгшим, чем-то напоминавшим бульдожью морду лицом и обширной, лоснящейся от пота лысиной — несмотря на распахнутое во двор окно, в помещении было довольно жарко. Огромный, с завитыми локонами, парик небрежно валялся на подоконнике.
— Садитесь! — кивком указав на стоявший напротив стола стул, бросил лысый.
Глаза его — светлые и холодные, словно лед, внимательно разглядывали посетителя.
— Я — граф Питерборо.
— Польщен знакомством, милорд, — припомнив старые фильмы, учтиво поздоровался молодой человек.
Брыластое лицо графа вдруг осветилось самой добродушной улыбкой, какая больше пошла бы доброму английскому дедушке-эсквайру, нежели влиятельному сановнику и флотоводцу: