Красный лотос
Шрифт:
– Я слышал. «Бишумо» – великая семья?
– Нет, – задумчиво покачала головой Суа. По тому, как она ответила, Сейдри понял, что императоры Киото не получат от неё и кусочка земли Эдо.
На рассвете всадники приблизились к холмам, склоны которых сплошь покрывались бамбуковой порослью. Сердце Сейдри заколотилось, он почувствовал, что бывал здесь раньше. Отряд вплотную подошёл к изгороди деревни. Утренний туман прикрывал их. Часовой на вышке спал и не заметил, как «Пылающий рассвет» вплотную приблизился к Ампаруа. Воины приготовили луки, туго натянули тетиву. По команде
– Враги жгут деревню! Готовы к схватке?
Гохд, продрав глаза, растерялся:
– С кем?
Ниндзя обнажили мечи и с криком ринулись в бой. Они убивали каждого чужака, кто попадался им на пути. Огонь быстро охватил всю деревню, опалил бамбуковый лес.
Ветер дул в сторону Эдо и понёс горелый запах. Во дворце гостили ученики мастера. Местный врачеватель лечил Рикиморо, Аяме его сопровождала.
– Что происходит? – забеспокоился Рикиморо.
– Ампаруа горит! – воскликнула Аяме.
Они услышали, как Хавасан и Накомото подняли кавалерию и спустя несколько минут направились в деревню. Слуги Мотохайдуса предоставили лошадей Рикиморо и Аяме, которые поскакали в сторону дымящихся домов.
Бой разгорался, как пожар, с необычной силой.
– На холм! – крикнула леди Коридвен.
Самураи окружили дом мастера. Меч молнией сверкал в руках учителя Шуинсая. Чиновник Гохд сражался рядом, неплохо орудовал копьём. Вместе они положили немало врагов. Лязг металла и глухие крики слышались повсюду.
Сейдри с обнажённым клинком забежал в хижину. Мастер только что зарубил одного из нападавших. Меньше всего ожидал он увидеть здесь погибшего Татсу. Удивление отразилось на лице учителя. Ничего не понимая и продолжая бой, старик крикнул:
– Татсумару, это ты?
Сейдри рубанул, но мастер искусно парировал удар. Сражались два достойных соперника. Мастер хорошо защищался, а Сейдри не переставал нападать. Суа Коридвен вломилась в хижину и ударила чиновника, Гохд упал. Она оттолкнула Сейдри и бросила шар в лицо мастера. Шар разбился, встреченный мечом, и слёзные пары ослепили старика. Учитель закрыл глаза, но сумел уйти от нового удара Сейдри. Следующий – достиг цели. Шуинсай почувствовал резкую боль, зашатался.
– Будь ты проклята, Ёсида! – проговорил старый ниндзя дрожащим голосом и повалился на татами.
Повергнув мастера, Сейдри испытал странное чувство, словно лишился своей половины. Не понимая собственных чувств, юноша взял меч поверженного противника и начал разглядывать. Клинок удивительно походил на тот, который был у него в руке. Недоумение неожиданно прервал ворвавшийся в хижину беловолосый ниндзя.
– Татсумару, ты жив? – удивлённо вскрикнул беловолосый. – Что ты здесь делаешь?
– Моё имя Сейдри, – ответил тот неуверенно. – Кто ты такой?
– Я твой друг, Рикиморо.
Беловолосый смотрел с недоумением. Увидел учителя, лежащего на полу, залитом кровью:
– Вы ранены?
Рикиморо, сверкнув глазами, отпрянул от друга:
– Почему у тебя в руках клинок мастера Шуинсая? Ты убил его… Как ты посмел? Защищайся!
Ему казалось, что он знает этого человека, и Сейдри не хотелось убивать его, он защищался. Точным ударом клинка Сейдри вскользь прошёл по голове противника и рассёк ему бровь. Кровь залила лицо Рикиморо. Тот оступился и присел на колено, поднял для защиты меч. Какая удачная мишень для смертельного удара!
В хижине зазвучал звонкий голос Суа, который издевательски произнёс:
– Посмотрите-ка на дедушкиного ученика, он сплоховал!
Рикиморо кинулся на неё, но сразу отлетел от удара ногой.
– Злишься! Разве наставник не говорил тебе, что страшнее противника, чем злость, не найти! Живи, недоучка! Я сегодня добрая! Пойдёмте, принц Сейдри. Императорские всадники приближаются к деревне. Пора уходить.
Они покинули дом мастера, направляясь к берегу. Бой продолжался. На одно мгновение Сейдри показалось, что среди сражающихся мелькнуло удивительно знакомое лицо девушки. Но где он мог её видеть? Суа подгоняла:
– Поторопимся!
Аяме видела, как человек, похожий на Татсу, выбежал из хижины и устремился прочь. Войдя в дом, она вскрикнула, бросилась на колени перед учителем. Рикиморо слышал, как он тяжело дышит.
– Рикиморо, мальчик мой, это был Татсумару, – прошептал мастер.
Никто не знал, что творилось в данный момент в душе раненного мастера, который не понимал измены ученика. Кровоточила глубокая рана, нанесённая Татсу, но душевная рана была гораздо больнее. Почему человек, в которого он вложил часть души, считал втайне сыном, так обошёлся с ним? Мастер Шуинсай угасал, вдруг неожиданно собрав последние силы, заговорил:
– Когда-то я обучал девушку, сестру сёгуна Ёсисады, да, ту самую… Не было никого лучше её. Она спозналась с разбойниками Тэнгу, была заточена в замке Тиёда и стала жертвой интриг клана Ходзё, родичей сёгуна. Суа покинула земли Эдо, бежав на корабле англичан. Славный лорд Коридвен топил суда наших врагов, и Суа сражалась на нашей стороне, но, попав в плен, она присягнула Гонаре и Оде, и получила имя Ёсида. Она хотела сделать мир таким, каким его любила – отважным, грешным, новым… Она восстала против всех! И соблазняла многих… Суа меня любила, а я был женат, и оттолкнул её. С тех пор она лелеет месть… Отмстила…
Мастер замолчал. Сил совсем не осталось. Аяме от жалости рыдала над стариком. Он был ей как родной отец. Рикиморо тоже не смог сдержать слёз. Аяме гладила учителя по взъерошенным седым волосам. Деревня сгорела, и вместе с ней потухла свеча жизни старого благородного ниндзя Шуинсая.
Они похоронили мастера в древней земле Руин чаек. Во время обряда погребения летали и кричали птицы. Согласно легенде, они сопровождают души погибших, летящих к берегам реки Сандзу, пересекающей ночное небо. Бог Эмма справедлив – он обращает эти души в звёзды, и чем больше умирало достойных воинов, тем больше появлялось необычайных созвездий в сумрачных небесах.