Красный песок. Капитан Толлоны
Шрифт:
Но, в какой-то степени, повезло - выстроенная анализатором красная полоса шла вдоль нижней стороны люка-трапа модуля управления.
Хаара! Лицо Валл’Иолета исказилось гримасой досады. Видимо удар о дифферент был столь мощным, что деформировалась самая слабая часть корпуса и при высокой скорости электронный газ не в состоянии защитить образовавшийся шов в полной мере. Что с того, что я теперь знаю место повреждения. Хорошо, что не стал возвращаться на зелёную планету - было бы бессмысленно. Он поднял плечи и повернул голову в сторону Корта.
– Скорость четыре лью.
– Заговорил он, проведя пальцем по красной полосе на экране терминала.
– Так как ангар недоступен, вводится строжайший режим экономии всего: вода, воздух, продукты. Ползти до Гитты придётся около трёх лет, если не больше.
– Да, господин капитан.
– Раздался негромкий голос Корта.
Больше ничего не сказав, Валл’Иолет повернулся вместе с креслом, поднялся и покинул зал управления.
Едва он оказался в коридоре, как увидел медленно идущего навстречу Вирта. Сделав шаг назад, он ткнул ладонью в пластинку идентификации двери зала управления и тут же выскочившая дверь, закрыла в него вход.
Куда шёл начальник экспедиции с улыбкой на губах и блестящим взглядом, он и сам не смог бы, наверное, сказать, но присутствия его в зале управления, Валл’Иолет, категорически, не хотел.
Сделав шаг в сторону, в намерении, обойти Вирта, Валл’Иолет, вдруг, шагнул на прежнее место и замер, поджидая начальника экспедиции. Он вспомнил слова пилота и решил сейчас, попытаться выяснить степень неадекватности Вирта.
Видимо осознав, что капитан поджидает его, Вирт остановился, его глаза округлились, в них вспыхнул страх. Он попятился.
– Стой!
– Выкрикнул Валл’Иолет и поспешил за уходящим начальником экспедиции.
Вирт вздрогнул и замер, будто окаменел.
Подойдя к нему, Валл’Иолет высвободил своё поле и осторожно вошёл начальнику экспедиции в мозг. Вирт вздрогнул и схватился руками за голову. Валл’Иолет тут же убрал своё поле.
В принципе, ему было всё понятно - в мозге начальника экспедиции зиял большой чёрный провал, который не излучал никакой энергии, сопутствующей мозговой активности, будто от спелого плода был откусан аппетитный кусок.
Обойдя, замершего, с прижатыми к голове руками, Вирта, Валл’Иолет продолжил свой путь.
Даже не представляю, что можно сделать. Размышлял он, шагая к своей каюте. Я учился убивать, а не возрождать. Хотя, вероятно, с помощью психотронного поля, можно, если не восстановить информацию мозга, то хотя бы как-то вернуть к активной деятельности повреждённый участок. Но как? Кто-то может знать, как это сделать? Здесь, конечно, нет. Его лицо исказилось неприятной гримасой. Но дотянет ли он до Гитты? Его состояние заметно ухудшается. Что скажут гитты? Это ведь я являюсь причиной его состояния. Хаара! Незачем было вопеть во всё горло о моём предательстве. Сам виноват! Но как оправдываться о терроформисте? Где он? Если только остался в ангаре? Зачем? Не смог подняться на второй уровень? Получил большой уровень облучения от скафандра? Но я ведь получил гораздо больший? Как они слабы! Странно, я совершенно не чувствую боли, хотя мои внутренние органы уже должны были бы превратиться в кашу. А если психотронное поле каким-то образом защищает меня? А если во время нахождения в зоне радиации активировать его, может тогда и никакой защитный костюм мне не будет нужен? Нужно будет как-то проверить эту мысль.
За размышлениями Валл’Иолет и не заметил, как оказался около своей каюты и сколько он уже стоял напротив двери, не имел представления. Дёрнув в недоумении плечами, он ткнул ладонью в пластинку идентификации и вошёл внутрь.
Потянулись, казалось, бесконечные, как две капли похожие друг на друга, дни…
17
Над северной военной базой Гитты была глубокая ночь. Противореча себе, Валл’Иолет осторожно опускал весспер на посадочный слот базы. Бортовые прожекторы не работали, видимо, они оказались повреждены и он ориентировался, исключительно, полагаясь на своё поле, которым пытался прощупать обстановку за бортом весспера, интуицию, редкие огни базы и удачу, на то, что посадочный слот не занят. Однозначно, гитты их не ждали.
На предложение Корта, о том, чтобы дождаться, когда над базой встанет рассвет Валл’Иолет, отреагировал ярким блеском ободков вокруг зрачков своих глаз и вызвав свои панели управления, повёл корабль на посадку.
Корту ничего не осталось, как, с досадой, убрать руки со своих панелей управления и лишь наблюдать за действиями капитана. Он, практически, с места сражения, сам привёл корабль к Гитте и здесь так оплошал. Возможно, он бы и рискнул посадить корабль в темноте, но из восьми опор действовали только шесть, что и заставило его высказать своё нелепое предложение. Связи с Гиттой не было, так станция связи находилась в ангаре, люк к которому капитан разблокировал лишь, когда корабль оказался в нижних слоях атмосферы планеты. Корт не увидел, когда и как он это сделал, а понял это по лёгкому свисту свежего прохладного воздуха, ворвавшегося в открытую дверь зала управления. Ему тут же захотелось вскочить и сбежать по лестнице в ангар, чтобы, наконец, узнать, что произошло с Атаром, но взглянув на ярко светящиеся в полумраке зала управления глаза капитана, тут же подавил свое желание…
Из коридора донёсся громкий стук и в тот же миг корабль резко накренился. Корт мёртвой хваткой вцепился в подлокотники. Корабль выпрямился, но тут же накренился в другую сторону и если бы Корт не держался за подлокотники, то неминуемо бы вылетел из кресла. Затем корабль накренился в третью сторону, затем в четвёртую и принялся плясать, будто попал в штормовое море. По экрану спор, в каком-то бешеном танце, плясали несколько далёких огней. Из коридора доносились закладывающие уши звуки, будто рвущегося по живому металла.
Корт с трудом повернул голову в сторону капитана - тот сидел одной рукой держась за подлокотник, а пальцами второй тыча в сенсорный экран терминала, но, видимо, попасть в нужный сенсор ему удавалось не всегда, так как периодически раздавались его громкие, непонятные Корту, возгласы.
Прошло немало, как казалось Корту, бесконечного времени, прежде, чем амплитуда колебаний начала уменьшаться и наконец, резко дёрнувшись, корабль замер.
Убрав панели управления, Валл’Иолет, повернулся вместе с креслом и поднявшись и не проронив ни слова, ушёл.
Корт, долго сидел один, всматриваясь в тёмный экран спор, в надежде увидеть приближающиеся огни летательных аппаратов, Но ничего так и не дождавшись, наконец, тоже убрал свои панели управления, повернулся вместе с креслом, поднялся и ещё раз, скользнув внимательным взглядом по тёмному экрану спор и ничего, кроме нескольких далёких огней, не увидев, направился из зала управления.
В ангаре было темно и его пространство едва просматривалось. Корту пришлось постоять некоторое время в дверях, давая глазам возможность привыкнуть к темноте, прежде, чем он смог без опаски войти в ангар. Что-то отыскать в нём, сейчас было, весьма, проблематично. Как он понял, капитана в ангаре не было, хотя трап не был опущен, но большой люк в полу был открыт, выделяясь серым пятном и отсутствовал левет. Дёрнув плечами, Корт подошёл к панели управления трапом и нажал клавишу его опускания: донёсшийся, раздирающий уши скрежет, заставил его голову втянуться в плечи. Наконец скрежет стих, дверь люка трапа несколько раз раздёрнулась, прежде чем поползла в сторону. Наконец, на панели управления вспыхнул зелёный индикатор, показывающий, что трап опущен.