Красный сигнал

Слюсаренко Сергей Сергеевич

Не знаю, как Толик рассмотрел, что прямо за кустами был вход в подземелье. Видимо, какие-то старые военные склады. Судя по книгам, они здесь на каждом шагу попадаются. Этот выглядел как арка, вроде входа в метро, только меньше, а на земле валялась давно сорванная помятая металлическая дверь.

Вокруг люка было накидано много всякого мусора, словно там, под землей, кто-то жил, а потом выбрасывал наружу все, что не нужно. Да и запах шел оттуда такой — затхлый, но жилой. Мы, даже не задумываясь, нырнули в люк, и правильно. Сразу, как только мы спрятались, на землю

рухнул ливень. Даже сюда, в подземелье, долетали брызги, и стоял такой шум, как будто кто-то жарил на сковородке мясо. Мы постояли немного, глядя, как там снаружи лупит дождь. Время от времени сверкали молнии, так что даже освещало внутренность подземелья. В этих бледных вспышках удалось рассмотреть, что темный коридор уходит все дальше в глубину.

Груша вытащил фонарик и сказал:

— Давайте дальше пройдем, вдруг тут склад с оружием или еще с чем? В книгах про Зону пишут, что тут все время попадаются тайные склады.

— Или бюреры. — Я тоже книжки читал, и очень не хотелось углубляться в мрачный коридор.

Зря я, конечно, так сказал. Юрка посветил фонариком вдоль стен, и в глубине подземелья сверкнуло несколько пар красных глаз. Через пару мгновений уже можно было увидеть, как из темной галереи подземелья к нам направлялась небольшая толпа гномов или карликов. Я не знаю, чем они отличаются. Но я был уверен, что это бюреры. Они были точно такими, как их описывали в книгах. Невысокие, квадратные, в длинных мятых плащах до пола. Из-под плащей виднелись широкие лапы, а ручищи болтались ниже колен. И еще я понимал, что нам всем пришел конец. Сейчас бюреры возьмут и стукнут нас об стену телекинезом.

Бюреры подошли к нам, все так же по-дурацки переваливаясь с ноги на ногу, их уже стало хорошо видно и без фонарика. Но нам-то было не до смеха. Они пока ничего не делали плохого, только ворчали, как злые коты. Один из карликов подошел к Ыду, тот был еще зареванный после того, как испугался грома, и… встал на цыпочки и погладил его по голове. А Ыду загудел радостно в ответ. Потом тот же бюрер подошел почему-то ко мне. Он посмотрел на меня своими маленькими жгучими глазками, они такие страшные были. И вдруг у меня прямо в голове раздался голос «пошли». Вернее, он и не раздался. А словно кто-то беззвучно сказал, а я понял. Бюрер взял за руку Ыду, и они скрылись в темноте подземелья.

— Пошли, они нас зовут с собой, — тихо сказал я.

— Убьют ведь? — Юзик смотрел на бюреров с застывшим ужасом на лице.

— Не пойдем — точно убьют. — Не знаю почему, но мне так показалось. Тем более что два других бюрера явно ждали, чтобы мы пошли за первым, который Ыду повел.

Мы включили фонарики и осторожно, стараясь не налететь на какой-нибудь камень, пошли в темноту. Сзади наше шествие замыкали бюреры, не давая нам отставать. Чем дальше мы продвигались в глубь подземелья, тем сильнее воняло. Как будто тут была адская смесь привокзального бесплатного туалета где-нибудь в Наровле с помойкой.

— Ну и вонь, — словно услышав мои слова, буркнул Юрка.

А у меня в голове возник вопрос, опять же не как звук, а как чужая мысль — «вонь, непонятно».

Я уже догадался, что это так бюрер со мной разговаривает. Это был именно тот бюрер, который шел впереди. Он специально оглянулся и посмотрел на меня.

— Ну, запах неприятный, — тихо ответил я.

— Скажешь тоже, неприятный! — хмыкнул Юрка. — Вонища такая, что глаза выедает!

«Запах, вонища, непонятно», — опять прозвучали у меня в голове слова бюрера.

— Ну, это, ну… — Я не мог просто так думать и не говорить, ясно ведь, что бюрер не слышит меня, а понимает мысли. — Воздух просто разный бывает, словно у него цвет разный, а видим мы его носом.

Тут уже Юзик не выдержал и спросил:

— С кем ты все время шепчешься? По мобиле, что ли?

— Нет, я с бюрером говорю, не мешай, — ответил я, потому что и вправду разговаривать с Юркой или с Юзиком и одновременно с бюрером было очень трудно.

«Не понимаю, воздух, научи», — не отставал от меня бюрер.

— Ну как я научу?

Но тут, видимо, мы как раз пришли туда, куда надо было. Тоннель резко расширился, и мы оказались в громадной пещере. Высоко вверх тянулись оплывшие стены, как у тех замков, которые я делал в детстве на пляже, капая из ладошек мокрым песком. На полу кое-где торчали большие башни, похожие на окаменевшие грибы, твердые и блестящие. Удивительно, но я видел все это очень хорошо, хоть мой фонарик почти сдох, а в самой пещере не было ни лампочек, ни факелов. Словно я стал видеть в темноте.

«Я научил видеть, научи запах», — объяснил бюрер, почувствовав мое удивление.

— Ну, как я могу научить. Я же еще сам в школе учусь, — только и нашелся я, что ответить.

Бюрер отпустил Ыду, который сразу потопал в глубь помещения, а карлик порылся в складках своего ужасного жеваного плаща и протянул мне два комка какой-то грязи. Совершенно непонятно, что это было. Может, еда бюреров, но по виду — сушеные какашки.

«Какой запах?» — спросил бюрер.

Я понял, что он хочет, и понюхал по очереди один комок, а потом другой. Разницы не было никакой, воняло так же ужасно, как и все кругом.

— Оно одинаково пахнет, — сказал я.

«Нет разницы, нет запаха», — произнес бюрер.

— О, сейчас, — придумал я.

Я достал из рюкзака земляничное мыло. Потом понюхал его и тот комок, что дал бюрер. Разница была сильная.

«Понимаю, это не нужное», — пролетело в голове.

И сразу же вонь пропала. «Не будет запаха, пока». Значит, бюрер просто отключил у меня обоняние. Я и мыло не смог разнюхать. С остальными ребятами, похоже, случилось то же самое.

«Здесь быть до утра, наверху опасно», — сказал бюрер, скользнул куда-то в щель между камнями и пропал. За ним быстро и беззвучно втянулись остальные бюреры.

Пацаны все это время стояли как вкопанные. У них так же, как и у меня, и зрение поменялось, и нюх пропал. И, наверное, они не слышали, скорее не понимали, о чем я с бюрером говорил.

— Он сказал, что надо тут ночевать, потому что снаружи сегодня опасно, — пересказал я ребятам слова или, вернее, мысли бюрера.