Красный сокол
Шрифт:
— А-а, тогда простительно. Не до имен было инструкторам. Анатолий Серов. Был такой летчик-истребитель, комбриг. Погиб при загадочных обстоятельствах, обучая Полину Осипенко полетам вслепую. Но… ближе к делу. Будьте готовы. Ваше командование получит конкретные указания, что и как. Желаю удачи. До встречи, — и полковник, ответственный за воздушную операцию, растворился в темноте на подходе к штабной палатке.
А в это самое время Гитлер вызвал к себе Скорцени с докладом об операции «Волшебный стрелок», проводимой под патронажем гросс-адмирала Канариса.
После августовского путча
В душе он согласился на поражение в войне с могущественной коалицией великих держав. Ему казалось: вся планета окрысилась на его геополитические замыслы во имя мирового порядка под знаменем национал-социалистической партии, и он готов был схватиться за любую соломинку, лишь бы выиграть время для осуществления бредовой идеи любой ценой достойно выйти из кровавой игры, поссорив противников друг с другом и на обломках военного содружества демократических держав удержаться на плаву, заключить, если не коварный, коллаборационистский, то хотя бы — компромисный мир. С этих тактических позиций он все еще верил в изворотливость и способность своих спецслужб.
Выслушав предложение Скорцени заслать отряд диверсантов на базу подполковника Шерхорна и разведать место посадки транспортных самолетов для вызволения окруженной группировки, Гитлер молча посмотрел на Канариса. Руководитель абвера, сохранявший до этого полное спокойствие, оживился:
— Мне кажется, нужно сначала заслать доверенное лицо, убедиться в личности подполковника, встретиться с тайным агентом и условным сигналом доложить мне. При положительном результате можно попытаться эвакуировать хотя бы костяк группировки.
Гитлер взбодрился:
— Я не пожалею сил и средств, чтоб спасти верных сынов отечества. Непосредственно руководить операцией назначаю Скорцени. Майора Фишера, «Макса» этого, за мужество и ценные секретные сведения, разберетесь сами там, представить к награде «Железным крестом». Все. Идите, — устало махнул рукой заметно осунувшийся хозяин «волчьего логова».
Намеченная операция «Волшебный стрелою) набирала темп. Геринг выделил несколько транспортных самолетов. Скорцени заслал своих подчиненных: унтер-офицера СС Пандерса и трех диверсантов из бывших полицаев Белоруссии. Проверка наличия боеспособной части Шерхорна близилась к финишу.
Абвер подключил в подмогу легендарному майору Фишеру под именем «Макс» — Александра Демьянова, кубанского казака, перешедшего по заданию советской разведки линию фронта в начале войны и прошедшего обучение в диверсионной школе в числе пленных, проверенных на благонадежность. Оба они, Вильям Генрихович Фишер и Александр Демьянов были завербованы на Лубянке, успешно внедрились в военную разведку и своей работой на два фронта вошли в доверие как той, так и другой стороны, обманывая
В конце октября в расположение «пробирающейся на запад» группировки немцы высадили штабс-врача Ёшке и пилота Вильда, которые доставили инструкцию по приему транспортных самолетов от командующего группой армий «Центр» генерал-полковника Рейнхарда.
Разведчики Белорусского фронта начали готовиться к захвату экипажей самолетов, которые должны были вот-вот приземлиться по плану «Волшебный стрелок». Для подстраховки, на случай сопротивления экипажей, командование фронта задействовало эскадрилью ночных бомбардировщиков капитана Пащевского. Захват самолетов означал конец операции «Березина». В связи с этим разведчики при Верховной ставке решили не подрывать авторитет Демьянова и Абеля, сохранить их в качестве перспективных шпионов на будущее, даже, может быть, послевоенное.
Радисты от имени Шерхорна, произведенного к этому времени немецким командованием в полковника, сообщили в штаб Рейнхарда, что «кольцо» прорвано и группировка благополучно продвигается к Неману.
Для подтверждения реальности продвижения соединения Шерхорна к линии фронта ставка Верховного командования поручила чекистам Рокоссовского подстроить захват штабной машины с «секретными» документами относительно действий советских войск по блокированию соединения Шерхорна и дальнейшему наступлению Красной Армии по направлению к Варшаве. Выбор пал на штабную машину Четвертой воздушной армии. По указке свыше решили подставить белую «Эмку» полковника Федорова. Уж больно мозолила она глаза начальству, отвлекала, по мнению некоторых, командира дивизии от непосредственных задач руководства хозяйством.
По этому поводу в разведуправлении фронта, куда прибыли представители внешней разведки из Москвы, состоялся крупный разговор. Начальник управления, побуждаемый представителями Лубянки, согласился «обротать» Ивана Евграфовича в агенты внешней разведки — поручить Федорову доставку пакета «секретной документации» в штаб фронта, не раскрывая ему всей подноготной запланированной операции.
— Достаточно секретную папку вручить ему в штабе армии и сказать: срочно доставь ее в штаб полка ночных бомбардировщиков, — уверенно развивал план вербовки майор Копировский. — Остальное — дело техники. Главное — втянуть его в эту историю. В Германии его знают, поверят.
— Вряд ли он добровольно согласится на этот шаг, — скромно вставил Пащенко, обеспокоенный силовыми методами вербовки.
— Не согласится, так надо его загнать в тупик, подвести под статус-кво свершившегося факта. Человек, пользующийся симпатией Геринга, быстро сделает карьеру. Он же неспроста цеплял ему «Железный крест» на шею. Остальное приложится, — продолжал нести ахинею майор, не задумываясь о последствиях принудительной акции.
— Не выйдет из него шпиона, даже если он, попав в нашу ловушку, благополучно окажется в руках абвера, — энергично подытожил начальник армейского «СМЕРШа» идею лубянского карьериста. Я его знаю. Он рожден летать и совершенно лишен таланта подглядывать в замочную скважину. Не любит он штаны протирать на стуле за письменным столом, а тем более шаркать штиблетами по паркету.