Красный Ястреб [The Red Hawk]
Шрифт:
Пока я размышлял над этим, вождь калкаров вошел в землянку. У двери воины, которые следовали за ним, остановились.
— Пошли! — приказал калкар, показывая, что я должен встать.
Я показал на свои связанные лодыжки.
— Снимите с него путы! — приказал он женщине-рабыне.
Когда меня освободили, я поднялся и последовал за калкаром наружу. Здесь охрана окружила меня, и мы пошли по улицам с огромными деревьями, которых я никогда раньше не видел, к Вигваму древних, — частично разрушенному зданию удивительной высоты. Он был освещен изнутри множеством факелов, а у входа
Меня провели в обширную палату, которая, должно быть, была прекрасной, когда древние покинули ее, хотя я увидел, что в некоторых местах крыша вигвама провалилась, а стены потрескались. Множество высоких калкаров собрались в дальнем конце комнаты, а на платформе на огромной скамье — скамье с высокой спинкой и подлокотниками — сидел один из них. Оно было достаточно велико для одного человека. Это то, что мы называем малой скамьей.
Калкары называют это стулом; но именно это, как я узнал, они называют троном, потому что это малая скамья, на которой сидит правитель. Тогда я этого не знал.
Меня подвели к этому человеку. У него было тонкое лицо и длинный тонкий нос, жестокие губы и злые глаза. Он мог сойти в любой компании за стопроцентного янка. Мой сопровождающий заставил меня остановиться перед ним.
— Это он, Джемадар, — сказал вождь, приведший меня.
— Кто ты? — спросил Джемадар, адресуясь ко мне.
Его тон мне не понравился. Он был неприязненным и диктаторским. Я не привык слышать подобное даже от противников, потому что у Джулиана нет повелителей. Я посмотрел на него как на мокрицу. И промолчал.
Он раздраженно повторил вопрос. Я повернулся к калкару, стоящему у моего локтя.
— Скажи этому человеку, что он обращается к Джулиану, — сказал я, — и что мне не нравятся его манеры. Попроси его перейти на более сдержанный тон, если он хочет получить какой-нибудь ответ.
Глаза Джемадара налились кровью. Он наполовину поднялся со своей малой скамьи.
— Джулиан! — воскликнул он. — Вы все Джулианы — но ты — именно Джулиан. Ты — Великий Вождь Джулианов. Скажи мне, — его тон стал внезапно спокойным, почти мягким, — разве не правда, что ты Джулиан, Красный Ястреб, которые повел орды пустыни на нас?
— Я — Джулиан 20-й, Красный Ястреб, — ответил я. — А ты кто?
— Я Ор-тис, Джемадар.
— Много времени прошло с тех пор, как встречались Ор-тис и Джулиан, — сказал я.
— Тем не менее, они всегда встречались как враги, — ответил он. — Я послал к тебе людей предложить мир и дружбу. Пятьсот лет мы бесполезно и бессмысленно сражались, потому что наши предки ненавидели друг друга. Ты — двадцатый Джулиан, я — шестнадцатый Ор-тис. Мы никогда не видели друг друга, но мы должны быть врагами. Какая глупость!
— Не может быть дружбы между Джулианом и Ор-тисом, — холодно ответил я.
— Но пока может наступить мир, а дружба придет позже, может быть, даже после нашей с тобой смерти. Здесь хватит места — в этой великой богатой стране — для всех. Отправляйся назад, к своим людям. Я пошлю с тобой эскорт и богатые подарки. Скажи им, что калкары разделять эту страну с янками. Ты будешь править одной половиной, а я буду править другой. Если сила одного из нас уменьшится, то
— Я послал тебе свой ответ вчера, — сказал я ему. — Он тот же и сегодня: единственный мир, который может существовать между мной и тобой, — мир смерти. Здесь не может быть другого правителя для этой страны, и это будет Джулиан — если не сейчас, то в следующем поколении. Места недостаточно для калкаров и янков. Триста лет мы теснили вас к морю. Вчера мы начали наш последний поход, который не прекратится, пока последний из вас не будет выброшен из мира, который вы уничтожили. Вот мой ответ, калкар.
Он покраснел, а затем побледнел.
— Ты не подозреваешь о наших силах, — сказал он после секундной паузы. — Вчера ты застал нас врасплох, но даже тогда ты не победил нас. Ты даже не знаешь, как протекала битва. Ты не знаешь, что после того, как ты был захвачен в плен, мои силы повернули на твои ослабленные войска и отогнали их назад, к подножию гор. Ты не знаешь, что сейчас они просят мира. Если ты хочешь спасти их жизни, так же как и свою, то согласишься на мое предложение.
— Нет, мне это не известно, как и тебе, — ответил я с улыбкой, — но я уверен, что ты лжешь. Это всегда был клановый признак Ор-тисов.
— Уведите его! — загремел Джемадар. — Пошлите сообщение его людям. Я предлагаю им мир на таких условиях: они могут получить всю страну восточнее прямой линии, прочерченной путем древних от юга до моря; мы займем западную территорию. Если они согласятся, я отошлю назад их великого вождя. Если они откажутся, он отправится к мяснику и напомни им, что это не первый Джулиан, которого Ор-тис отошлет к мяснику. Если они согласятся, то больше не будет войн между нашими людьми.
Они отвели меня назад, в землянку старой рабыни, и там я отоспался, пока рано утром меня не разбудил громкий шум снаружи. Мужчины выкрикивали команды и проклятия, снуя туда-сюда. Слышался стук лошадиных копыт, крики и грохот боевых барабанов. Даже на далеком расстоянии я слышал знакомый гул, и моя кровь потекла быстрее в ответ. Это был боевой клич моих людей, и ему вторили гулкие удары барабанов.
— Они идут! — сказал я вслух, обращаясь к старой женщине-рабыне, занятой делами. Она обернулась ко мне.
— Пусть они придут, — сказала она. — Они не могут быть хуже, чем те, другие, пришло время менять хозяев. Давно уже не выполняется закон древних, который гласил, что нельзя быть недобрым к нам. Перед ними были другие древние, а перед ними еще одни. Всегда они приходят из дальних мест, правят нами и уходят своим путем, сменяя других. Только мы, остающиеся, не меняемся.
Подобно койоту, оленю и горному льву мы были здесь всегда. Мы принадлежим к этой земле, мы — земля, и когда последние из правителей уйдут, мы все равно будем здесь — как было вначале — неизменные. Они приходят и смешивают свою кровь с нашей. Но через несколько поколений последние следы их исчезают, поглощаемые медленным и неизменным потоком нашей крови. Ты можешь придти и уйти, не оставляя следов; но после того, как ты будешь забыт, мы все равно будем здесь.