Красотка для маркиза
Шрифт:
– Тогда я просто подарю тебе свою победу, – нежно сказала Кегля. – Ведь на карту поставлено еще кое-что, помимо пятисот гиней, и ты знаешь это, не так ли?
– Ты все это затеяла, – произнес маркиз твердо. – Я к этому руку не прикладывал.
Мелинда, все время наблюдая за ними, но не имея возможности расслышать, о чем они говорят, внезапно почувствовала, как резкая боль пронзила ее сердце. Хотя та женщина беспрестанно сквернословила, нельзя было не признать, что она прехорошенькая. Было очевидно, что она страстно увлечена маркизом и желала, чтобы весь мир вокруг
Мелинда не представляла, как маркиз сможет устоять перед ней. Она пустила Громовержца по кругу, потому что у нее больше не было сил смотреть на них, а затем рысью направилась к началу дороги, откуда должны были начаться скачки. У присутствующих джентльменов возникла небольшая перебранка из-за того, кто будет объявлять старт. Маркиз наотрез отказался участвовать, и в конце концов эту обязанность согласился взять на себя капитан Вест. Остальные джентльмены высказали ему все свои соображения, после чего он сел на лошадь и поскакал к Мелинде; Кегля ехала бок о бок с ним.
– Вы, разумеется, знаете скаковой круг, – сказал он, обратившись к женщинам. – Миновав первых три препятствия, которые должны быть видны отсюда, вы поворачиваете и возвращаетесь с другой стороны парка; преодолев еще три препятствия, вы подъезжаете сюда, где и будет финиш.
– Не забудьте, что я заключила дополнительное пари о том, что моя соперница вылетит из седла на первом же препятствии, – сказала Кегля.
Она сделала это заявление весьма вызывающим тоном, и у Мелинды мелькнула мысль, что ее соперница вовсе не так уверена в своем превосходстве, как это было часом раньше.
– Теперь займите ваши места, – сказал капитан Вест, – и я объявлю старт. Я буду считать – раз, два, три – и как только я опущу свой платок, это и будет началом скачек.
Он прошел немного вперед. Женщины повернули своих лошадей и пустили их медленно вслед за ним.
– Раз, два, три!.. – выкрикнул капитан Вест и опустил свой платок.
И в то же мгновение, как будто зная в точности, что от него требуется, Громовержец сорвался с места и понесся вперед, подобно выпущенной из лука стреле. Мелинда пыталась сдерживать его изо всех сил, зная, что слишком быстрый аллюр на старте – непростительная ошибка.
Впереди перед ними уже неясно вырисовывалось первое препятствие, и тут Мелинда поняла, почему Кегля так уверенно заявила, что ее соперница обязательно вылетит из седла именно в этом месте: она увидела высокую изгородь с широким рвом перед ней и крутым спуском после, что, несомненно, являлось серьезным испытанием как для нетренированной лошади, так и для неопытного наездника.
– Осторожно, малыш! Осторожно! – твердила Мелинда, придерживая Громовержца, что ей удалось, и резвый жеребец взял это препятствие намного медленнее, чем намеревался. Громовержец перелетел через изгородь и благополучно приземлился за препятствием.
Предосторожность Мелинды дала Кегле преимущество в несколько корпусов. До следующего препятствия было уже совсем близко, а третье находилось на некотором расстоянии. Второе препятствие Мелинда преодолела столь же осторожно, а потом дала полную волю Громовержцу продемонстрировать свою резвость.
И лишь перед третьим препятствием она придержала лошадь: оно представляло собой насыпь, за которой протекал ручей. Громовержец перелетел через насыпь, даже не задев ее, но чуть не оступился на берегу ручья.
Кегля опять отыграла у Мелинды полкорпуса. И вот они уже достигли поворота, после которого должны были повернуть обратно. Мелинда бросила быстрый взгляд на свою соперницу и поняла, что Кегля, без сомнения, была превосходной наездницей. Ей стало ясно и то, почему эта особа заслужила столь блестящую репутацию: она сидела на лошади так, что казалось, является ее частью. Манера езды у нее была мягкой, а позади из-под копыт ее лошади летели комья земли.
Кегля все еще была впереди. Она пронеслась над пятым препятствием, словно птица, и, хотя Громовержец немного сократил расстояние, мисс Уолтере все равно выигрывала у Мелинды еще два корпуса. Они уже преодолевали шестое препятствие, а потом будет финиш!
Мелинда поняла, что наступает момент, когда Громовержец должен показать все, на что он способен. Она прикоснулась к нему хлыстом, но в этом не было никакой необходимости. Как будто инстинктивно осознав, что хочет от него наездница, жеребец начал все более и более убыстрять свой бег, дюйм за дюймом, фут за футом настигая несущуюся впереди лошадь и неуклонно сокращая разрыв. Мелинда уже могла видеть группу джентльменов, ожидающих соперниц на финише.
– Пожалуйста, Громовержец! Прошу тебя!
Ну давай, мой мальчик!
Мелинда слышала свой голос, который был громче грохота копыт, и заметила, что слова слетают с ее уст с такой же скоростью, с какой несется вперед ее скакун. Потом она почувствовала, как Громовержец под ней рванул вперед с новым усилием, которое, как казалось Мелинде, шло чуть ли не из ее собственного сердца. Она понуждала его мчаться вперед всем своим существом, и Громовержец отзывался на ее призыв.
Мелинда уже могла слышать выкрики джентльменов, в нетерпении ожидающих наездниц на финише; ей казалось, что встречный ветер сорвет всю кожу с ее лица. Громовержец уже был на одном уровне с лошадью Кегли… вот он уже впереди на голову, теперь на половину корпуса; с таким разрывом они и промчались через финишную черту.
На дистанции Мелинда успешно справлялась с лошадью, но теперь, когда руки ее устали так сильно, что с трудом могли удерживать поводья, а кисти рук, казалось, были вырваны из суставов, она еле-еле смогла удержать Громовержца на месте, а затем повернуть его. Девушка пустила лошадь легким галопом, и тут, в первый раз с момента старта вспомнив о себе, она заметила, что потеряла где-то свою шляпку, а ее светлые волосы растрепались и спадали теперь на лицо спутанными локонами.
Вокруг Мелинды столпились мужчины. Они аплодировали ей, поздравляли, осыпали комплиментами. Но ее глаза были устремлены только на одно лицо: поверх голов всех остальных столпившихся вокруг нее джентльменов она смотрела на маркиза. Мелинда увидела, что он взирает на нее без улыбки, а выражение его глаз так и осталось для нее загадкой.