Краткие основы экономической науки

Зимин Алексей Александрович

В то же время в любой науке приходится иметь дело с абстракциями. И это необходимо, чтобы построить теорию, на основе которой становится возможным созидательное практическое преобразование действительности (что, в конечном итоге, и является целью любой науки). Ни один последовательный ученый не станет объявлять «идеальный газ» в естествознании или «простое товарное производство» в экономике бесполезным отвлечением только потому, что эти модели построены на допущениях и не встречаются в реальности в чистом виде.

Наконец, огромное значение имеет терминологический аппарат, который был в корне подорван упомянутым во вступлении плюралистским подходом, неизбежно влекущим за собой существование множества определений или трактовок одного и того же слова, что для науки недопустимо.

Обладая уникальным свойством сознания, человек способен рационально познавать мир, отражаемый в мыслях, а мысли, понятия могут существовать только в форме языка. Поэтому рациональное мышление как способ постижения действительности качественно

отличается от познания через образы и ощущения. Важно, чтобы под одним словом всеми носителями языка (как минимум, всеми учеными) понимался один и тот же отражаемый в языке объект изучения. В естественных науках достичь этой однозначности понимания удалось благодаря тому, что был разработан специальный язык условных обозначений и формул. В общественных же науках чаще приходится иметь дело с языковыми конструкциями из обычных человеческих слов, отражающих логику того или иного социального явления или процесса. Это дало псевдоученым повод для многочисленных спекуляций, превращающих научные споры на экономическую тематику в соревнования по красноречию (читай: словоблудию).

Никого в здравом уме не смущает, что каждому химическому элементу в периодической таблице соответствует уникальное буквенное обозначение. Однако считается совершенно нормальным приводить в учебных пособиях множество определений того или иного экономического термина. Результатом обучения по подобной литературе являются не приведенные в систему знания, позволяющие устанавливать взаимосвязи между категориями, а получение информации о том, что такие термины есть и есть много вариантов их определений. Экономист, чье логическое мышление искажено этой плюралистской спекуляцией, ценен для науки и общества не больше, чем химик, способный только перечислить названия всех элементов.

Насколько безразлично для целей научного анализа, какое слово или выражение исследователи договорятся использовать для обозначения того или иного объекта, настолько необходимо, чтобы эта языковая конструкция трактовалась однозначно и могла быть определена посредством других категорий. Только при этом условии научный язык сможет отразить взаимосвязь объектов реального мира, иерархию простого и сложного. А истинное отражение действительности – необходимое условие для ее осмысленного преобразования, то есть практического применения науки. Именно этот смысл заложен в положении о том, что практика – критерий теоретической истины.

Любая научная система гораздо сложнее примитивной базы данных, словаря, в котором перечислены определения используемых терминов. В науке важно выведение более сложных категорий из более простых, последовательное логическое развитие теории, отражающее реальные процессы развития материального мира. Понимание этого позволяет различать действия, являющиеся прямыми научными диверсиями, например:

1) утверждение принципа «плюрализма концепций», позволяющего признать противоречащие друг другу теории равноправными и отменяющего необходимость валидации теорий на степень следования логическим законам мышления и выведения категорий; это приводит к замене приближения к истине накоплением множества антинаучных концепций, среди которых теряются наработки ученых, двигающихся в верном направлении;

2) утверждение наличия у термина множества различных определений, что автоматически исключает возможность определить тот или иной объект и познать его. До сих пор считается крайне глубоким заявление о том, что можно посмотреть на проблему с разных сторон. На деле смысл подобных заявлений сводится к тому, что смотреть на вещи (отражать изучаемые явления) можно вообще как угодно, не беспокоясь о логических противоречиях, что подрывает основы науки как таковой и неизбежно приводит процесс познания в тупик [11] ;

11

Диверсии в языке – отличный способ подорвать основы науки. Нет ничего удивительного в том, что наиболее отчетливо пагубность плюралистского подхода выразил советский и российский лингвист, академик РАН А. А. Зализняк:

«Мне хотелось бы высказаться в защиту двух простейших идей, которые прежде считались очевидными и даже просто банальными, а теперь звучат очень немодно: 1) истина существует, и целью науки является ее поиск; 2) в любом обсуждаемом вопросе профессионал (если он действительно профессионал, а не просто носитель казенных титулов) в нормальном случае более прав, чем дилетант.

Им противостоят положения, ныне гораздо более модные: 1) истины не существует, существует лишь множество мнений (или, говоря языком постмодернизма, множество текстов); 2) по любому вопросу ничье мнение не весит больше, чем мнение кого-то иного. Девочка-пятиклассница имеет мнение, что Дарвин неправ, и хороший тон состоит в том, чтобы подавать этот факт как серьезный вызов биологической науке.

Это поветрие – уже не чисто российское, оно ощущается и во всем западном мире». – Зализняк А. А. Из заметок о любительской лингвистике. – М.: Издательство «Русскiй Мiръ», 2010. – С. 210.

Здесь необходимо лишь небольшое дополнение. Профессионал (от слова «профессия») – это в первую очередь человек, получающий деньги за применение своих знаний и умений в работе. В эпоху кризиса экономической науки, когда умения профессионалов используются заинтересованными группами в целях увода масс населения от правильных выводов, было бы грубой ошибкой заявить, что профессиональный экономист «в нормальном случае более прав», чем человек, изучающий экономику не за деньги. А. А. Зализняк не допускает такой ошибки, так как подчеркивает несоответствие «носителей казенных титулов» определению «правильного» (честного) профессионала. Однако это не отменяет того факта, что как «официальная» экономика, так и любая другая «официальная» наука переходит в дурное состояние (то есть перестает следовать научным целям выведения истины), как только начинает затрагивать интересы господствующих групп населения, исчерпавших свое прогрессивное значение. Поэтому на этапе кризиса общественно-экономической системы невозможно получить истину в общественных науках «сверху», что подчеркивает необходимость самообразования, о которой говорилось во вступлении.

3) привнесение в научный язык слов и выражений, не несущих смысловой нагрузки, дублирующих или заменяющих уже имеющиеся термины. Наличие подобного «языкового хлама» в ученом обиходе сильно облегчает задачу осуществления двух предыдущих диверсий.

Итак, язык – всего лишь средство, но и это уже немало. Если не поддерживать средство в надлежащем состоянии, процессы мышления и познания, для которых это средство предназначено, обречены на деградацию, как и наука. В общественных науках соотношение логических конструкций с использованием категорий из человеческого языка и формул – не такое, как в физике или математике. И тем не менее это тоже научный аппарат, который может и должен применяться для познания и преобразования действительности.

Выше было сказано о том, что практика является критерием истинности теории. Нельзя не отметить, что в сравнении с естествознанием экономическая наука гораздо чаще слышит в свой адрес обвинения в невозможности доказать теорию посредством эксперимента. Однако ни один настоящий исследователь не откажется от добывания знаний лишь потому, что их невозможно верифицировать в пределах лабораторного помещения. Пока не удастся создать генератор вселенных для сбора статистики о соответствии развития любого человеческого общества выведенным наукой экономическим законам, придется довольствоваться фактологической базой из собственной истории [12] . Но и ее для доказательства истинности выведенных настоящими учеными положений вполне достаточно. Более того, мы имеем примеры практического применения экономической теории в целях созидательного преобразования, и любой последовательный исследователь рано или поздно приходит к пониманию логики происходящих событий вопреки всем антинаучным интерпретациям.

12

Валлерстайн И. Мир-система Модерна. Том I. Капиталистическое сельское хозяйство и истоки европейского мира-экономики в XVI веке. – М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2016. – С. 8.

Без использования единого терминологического аппарата и рассмотрения производственных отношений в исторической перспективе невозможно дальнейшее развитие экономики как науки. Сложность не в том, что для вывода общественных наук из кризиса необходимы практические действия, продиктованные передовой экономической теорией, а в том, что, согласно этой же теории, данные действия не могут быть предприняты «сверху», о чем далее еще будет сказано.

Глава 2

Возникновение человека как субъекта экономических отношений и переход в частнособственническую эпоху

Именно в ходе трудовой деятельности между представителями высокоразвитого биологического вида впервые складывается то, что мы называем общественными (социально-экономическими) отношениями [13] . Это обуславливается объективными предпосылками: представители данного вида физически не способны выжить поодиночке. Чтобы поддерживать свое существование, им необходим коллективный труд.

Труд (нем. Arbeit, англ. labor) – целесообразная деятельность, в ходе которой человек преобразует вещество природы для создания удовлетворяющих общественные потребности материальных благ.

13

Концепции современного естествознания: Учебник для вузов / под ред. Л. А. Михайлова. – СПб.: «Питер», 2012. – С. 280–281.