Краткий философский словарь
Шрифт:
С. может быть связан как с идеализмом, так и с материализмом. Он – необходимая составляющая материалистической теории познания. Ощущение рассматривается в материалистически понятом С. как отражение окружающего мира. С., связанный с субъективно-идеалистическими концепциями, видит в ощущениях ту непреодолимую границу, которая отделяет нас от объективного мира. Сенсуалистические идеи на материалистической основе высказывались еще античными атомистами. Субъективистскую трактовку ощущений можно обнаружить в высказываниях софистов. Сенсуалистические идеи присутствуют и в произведениях стоиков.
Расцвет С. – XVII–XVIII вв. Гоббс, Гассенди, Локк развивали С. на материалистической основе. Беркли и Юм рассматривали ощущение, восприятие и создаваемый
СИМВОЛ (греч. symbolon – знак, примета) – необходимый элемент культуры, воплощающий способность материальных вещей указывать на иное, идеальное содержание. В самом широком смысле С. является разновидностью знака, иногда используется как его синоним.
Хотя бытие С. в культуре неоднозначно, все исследователи согласны в том, что С. имеет ряд отличительных особенностей. Как правило, он представляет собой емкий чувственный образ. Однако С. – синтез знаковости и образности. Непосредственный смысл чувственного образа более узок, чем смысл С. В отличие от простого знака, С. многозначен и многослоен. Многозначность знака является его недостатком, С. же должен иметь смысловую перспективу. Непосредственное значение чувственного образа оказывается означающим для иного, более глубокого смыслового слоя. Внешняя, чувственно воспринимаемая сторона С. слита с его содержанием, она не безразлична смыслу, не является условной. Чувственно-образная оболочка С. связана с его смыслом либо функциональной, либо генетической связями. С. имеет еще одну особенность: его нельзя расшифровать одним интеллектуальным усилием, проникновение в его смысл требует эмоционально-волевого напряжения.
С. часто сближают с аллегорией. Однако аллегория – это такой способ осмысления и культурного оформления действительности, при котором абстрактные понятия, идеи выражаются в наглядно-образной форме. Как правило, происходит персонификация, олицетворение отвлеченных идей (добра, справедливости, величия) в образах живых существ. Аллегория не терпит многосмысленности, каждый ее элемент соотносим с определенной идеей. Аллегория – нарочито искусственное построение. С. не «строится», но естественно вырастает из жизни, являясь ее частью. Он не отсылает к чему-то внешнему, подобно простому знаку. Как писал американский мыслитель XIX в. Р. Эмерсон, «предметы могут быть использованы в качестве символов потому, что сама природа есть символ как в целом, так и в каждой ее части».
С. есть выражение целого посредством его части. Отсюда вытекает обратимость структурно-смысловых связей – еще одна характеристика С. Наконец, С. не дан, а задан – многослойность смысловых связей развертывается сообразно активной интерпретационной деятельности субъекта. Символические отношения имеют длительность, они не реализуются в мгновенном акте.
Особые отношения складываются между символически-смысловой деятельностью и человеком как ее субъектом. Различие между общекультурными С. и «личными» С. условно. Так, весна как С. возрождения может выражать и интимный опыт (возрождение к жизни после тяжелой болезни или личной драмы), но одновременно она может осознаваться как С. возрождения природы, С. жизненного круговорота; весна может быть интерпретирована как выражение идеи вечного обновления космоса, как символ победы над смертью в религиозном смысле. Осуществляя проникновение в смысловые слои С., осознавая и переживая мир в его целостности, человек сам втягивается в символические отношения, становится одной из их сторон. Ни одно жизненно значимое человеческое действие не может быть реализовано вне его. Такие феномены человеческого бытия, как смерть, любовь, судьба, свобода, переживаются и осмысливаются человеком не в «чистом» виде, в качестве абстрактных понятий, но в символической форме. Коммуникативная функция С., в отличие от коммуникативной функции знака, реализующейся в простом обмене информацией, осуществляется в процессе духовного единения людей в силу их причастности к социальному, культурно-национальному, мировому целому.
Бытие С. в истории культуры неоднозначно. Первоначально он был слит с мифом. Существование религии и искусства также неотделимо от
Попытки осмыслить место С. в человеческой жизни осуществлялись еще в древности. Проблема С. намечена уже Платоном. Неоплатоник Плотин противопоставляет алфавитной знаковой системе египетский иероглиф, предполагающий целостный символически значимый образ. Понятие С. было одним из центральных в средневековой философии. Уже Августин Блаженный обратил внимание на иерархичность, многослойность С., его динамический характер, на его отличие от знака в узком смысле слова. Проблема символического смысла всего существующего была центральной в суфизме (мистико-философском направлении ислама). Суфийская мудрость гласит: «Когда постигнете разницу между содержащим и содержимым, вы обретете знание». В немецкой философии XVIII–XIX вв. С. рассматривался как органическое единство смысла и образа, воплощающее единство части и целого. Для Гёте С. был выражением целостности и динамичности жизни, для немецких романтиков С. – это связь земного с неземным.
В XX в. к проблеме С. обратился ряд философских школ. С. или «символическая форма» становится центральным понятием в философии неокантианца Э. Кассирера. Рассматривая культуру как попытку внесения осмысленности и оформленности в жизнь, как постоянный процесс опосредования взаимоотношений человека с миром, Кассирер оценивал С. как универсальную форму человеческой деятельности, для него «человек – существо символическое». С. – это «выражение и манифестация основной функции духа в чувственном материале». Человеку закрыт путь непосредственного проникновения в смысловую структуру мира, ему закрыт «рай мистики», рай чистой непосредственности. Но символические формы (миф, религия, язык, искусство и наука) должны сопровождаться философской рефлексией, определяющей место каждой в творческой самореализации человека.
С. получил свое осмысление и в философии психоанализа. Для К. Юнга С. – это образно-знаковая оформленность коллективного бессознательного (архетип). В философской герменевтике С. с его многосмысленностью и текучестью есть необходимая форма выражения человеческого духа. Г.-Х. Гадамер писал: «Ни одно человеческое слово не может быть совершенным выражением человеческого духа». Но дело не в несовершенстве символическо-словесной формы выражения. Напротив, дело в несовершенстве нашего духа, «который никогда не присутствует полностью у себя самого, но рассеивается на мысли о том или этом». Только божественное слово – одно-единственное. Человеку нужны разнообразные формы выражения, адекватные несовершенству его мысли.
СИМУЛЯКР (букв. «подобие») – термин, утвердившийся в постмодернизме (Ж. Батай, Ж. Бодрийар, Ж. Делез, Ж. Деррида) для обозначения особого класса культурных объектов, к которым неприменимы традиционные характеристики означаемого и означающего.
Традиционно образы, закрепленные в знаковой форме, были предназначены для отображения, «удвоения» действительности. В ряде случаев образы использовались для подмены или сокрытия реального положения дел. Любая идеология отсылает нас к реальности уже «обработанной», закамуфлированной средствами массовой информации. Развитие средств массовой коммуникации ведет к тому, что культурные объекты начинают не просто «скрывать» подлинную реальность, но скрывают ее отсутствие. Так появляются подделки под «высокую» культуру, под истинные чувства, под девственную природу. Эволюция средств массовой коммуникации идет дальше, коренным образом трансформируя наше отношение к реальности. Субъект-объектная структура нашего отношения к миру рушится.
Ж. Бодрийар назвал переход от фазы маскировки реальности к фазе отсутствия соотнесения со всякой реальностью фазой «чистого симулятора». Чистый симулятор – это С., являющийся копией без оригинала. Фактически С. – антагонист знака: он ничего не означает, ни на что не намекает, никуда не отсылает. С. двойствен. В нем фиксируется и наличное бытие, и бытие-возможность, желаемое и действительное. Он является элементом структуры гиперреальности. Гиперреальность – это не сфера мечты, иллюзий, это сфера жизни и действия, это особое состояние реальности, создавшей особый «орган» для самообоснования. Человек вырывается наконец из сетей знаково оформленного поведения, избавляется от ложной проблемы «самовыражения» как «самообозначения», формулируемой в «горизонте обладания». Знаки меняют свою природу: это знаки без предметных референций (отсылок к реальности), знаки антипрезентантые, которые возвращают человеку его цельность, яркость восприятия мира, позволяют не искать невидимый смысл в видимых вещах. Смысл явлений открыт в С., граница между «внутренним» и «внешним» «взрывается».