Край ничейных женихов
Шрифт:
Вот, к примеру, сегодня. После обеда Элеонора Юрьевна нарядилась в какое-то новое легкое крепдешиновое платье, водрузила на седые кудри широкополую шляпу и взяла мужа под руку.
– Пойдем, мой ненаглядный, прогуляемся по деревне. Мой организм еще не вкусил всего свежего воздуха, что здесь… что здесь выдают.
– Да некогда мне, Нюра, дрова вон привезли, их же распилить надо, нарубить… – отмахнулся было Михаил Иванович и вдруг разозлился: – Да и… чего ты меня по всей деревне-то таскаешь, как козла породистого?! Специально, что ли? В шляпу еще вырядилась!
Элеонору Юрьевну сбить
– Любимый! Ну как только твой язык повернулся себя козлом обозвать! Да еще и породистым? Откуда порода-то? Я хотела сказать, откуда такие мысли некрасивые? Да, я специально с тобой гуляю по деревне! Но это ведь только оттого, что я… Я собираюсь приглядеться к сельской жизни! Мне же жить тут! Кстати, Мишенька, нам непременно нужно выстроить новую беседку, эта какая-то уж совсем старая и не романтическая. Здесь не посидишь с томиком Тургенева, здесь только с ведром картошки передохнуть можно. Надо новую, озаботься, Миша.
– Да какая беседка! У нас вон все крыльцо повело! – озаботился Миша не тем, чем надо. – И забор надо б подлатать, заплатку со стороны огорода поставить.
– Заплаткой я сама займусь, а ты беседку давай, – не слишком вникала в заботы мужа будущая селянка. – И… Миша! Собирайся уже!
Мария Адамовна решила держать ситуацию под контролем: уж больно тяжко шел процесс перемирия. К тому же госпоже Коровиной до сих пор никто так и не позвонил. Нет, ее, конечно, не забывали клубовские женщины, интересовавшиеся, как продвигается процесс захвата мужчин на обширных просторах страны. Да еще Валентина звонила, беспокоилась, что без нее у Марии Адамовны, как всегда, ничего не получится. А вот женихи знать о себе не давали. Они бы не нужны уже были, но ведь как жаль своих трудов! Да и что, Мария Адамовна не смогла бы их пристроить? В общем, госпоже Коровиной было грустно, поэтому всю свою энергию она направила на восстановление пошатнувшегося семейного покоя.
– Пойдемте, поучимся у коренного населения чему-нибудь, – с готовностью собралась Мария Адамовна, хотя ее никто не звал вовсе. – А вот Ванечка… Иван! Перепили все вот эти бревна! И из чурок… как это… поленьев настругай! Михаил Иванович, я же правильно ему сказала?
Тот только расстроенно махнул рукой: куда там правильно! Это и не бревна вовсе, а столбы для проводки света. Перед домом-то столб уж давно сгнил, того и гляди рухнет. Ну да ладно, сынок и черешок от лопаты не перепилит! А тем более – толстенные поленья! Ох уж эти горожане…
Они важно вышагивали по центральной улице и беззастенчиво заглядывали в каждый двор.
– Нюра, смотри, вот такой забор я хотел построить, – дергал за руку жену Михаил Иванович. – Видишь, и скромненько, и добротно… Здрассьте, Дарья Пална…
– Фх… нашел, с кого пример брать, – фыркала Элеонора Юрьевна. – Да у твоей Дарьи Палны вообще никакого вкуса! Ну кто ж такие калоши с легким платьем носит? Вот посмотри на меня – так
– …Куда вы дели доярок? Я знаю, что у вас мужиков, как навоза, только меня они… – послышалась вдруг гневная речь председательши Анны Тихоновны, когда Коровины проходили мимо ее забора. – Да не волнует меня твоя проблема! Кто мне теперь на коровник деньги даст?!
Мария Адамовна притормозила.
– Так, маменька, прогуляй отца одна, мне тут… короче, каблук отваливается, – скоренько предупредила она свекровь и шмыгнула поближе к забору.
Со вкусом у Анны Тихоновны был полный порядок: по всем правилам дизайнерского искусства ее забор утопал в зарослях какой-то буйной растительности, поэтому Марии Адамовне удалось остаться не замеченной бдительными деревенскими гражданами.
– …Ань, чего опять? – послышался мужской голос. – Я уже пятый раз картошку грею, а ты никак до стола не можешь добраться!
– Федя, да погляди, чего он, гад, делает опять! Просто заживо жрет, червь окаянный!
– Это ты про свой гастрит? Так я… Ань, я тебе ничего жирного!
– Да какой там гастрит, Федя?! Я про Степку Семенова! Ведь ты глянь, перетащил к себе всех доярок! Теперь слет в его деревне будет, а нам с коровником шиш! Потому что, видишь ли, у Степки мужики одни без баб маются! Вот ты скажи, Федя, какое мне дело до его мужиков?! Это он специально ими прикрывается, гадюка!
– Ань, а может, картошечки? – все еще уговаривал невидимый Федя.
– Феденька… да что ж ты со своей картошечкой привязался? – горевала жена. – Не видишь – печаль у меня!
– Хм, печаль у нее, – радостно потирала ладошки Мария Адамовна. – Вот оно где, стойбище непуганых женихов… Эх, узнать бы еще, где этот Степка командует… У отца и спрошу!
Элеонора Юрьевна каким-то чудом ухитрилась все же растопить сердце супруга, а может быть, тот специально хотел напугать жену деревенским бытом, но к середине прогулки они даже стали обсуждать совместное проживание в деревне.
– Ты, Нюр, пойми, – говорил Михаил Иванович. – Жить в деревне без своего хозяйства – это… это ж курам на смех! Здесь обязательно надо держать… ну, хотя бы тех же самых кур!
– Да-да-да, Мишенька! – охотно кивала жена. – Я уже смотрела в журнале, сейчас выводят изумительных курочек! Изумительных! Я вот прямо так и вижу – у нас везде цветочки, цветочки, а по газону вышагивает красивенький петушок!
– Да при чем тут красота? Главное, чтобы яйца несли, – морщился супруг. – Или вот… Свинью надо, чтобы свое мясо, кроликов можно…
– Можно! – радостно поддержала Элеонора Юрьевна. – Кроликов сейчас тоже держат, даже в городе. Дочка моей знакомой купила! А… Свинью… Хотя есть! Есть такие! Даже Джордж Клуни себе свинью завел! Правда, он не на мясо… Это друг его был…
– Да что ж у вас там, в городе, кроме свиней, и дружить не с кем? – плевался муж. – А корова? Ты потянешь корову? Или вот… неплохо бы лошадку свою.
– Нет, Миша, лошадку мы точно не потянем, поверь мне, – не согласилась дама. – Я видела в том журнале маленьких лошадок. Холёсенькие, не больше собачки. Но ведь, Миша, одна такая лошадка стоит как целый конный завод!