Край Сфер и АнтиСфер
Шрифт:
Грандиозная, монументальная, завораживающая, созданная, пусть так думают, не всесильной природой, а людьми. Действительно, вот она встреча мифа и реальности. Получается, что саркофаг Тегерек представляет собой на самом деле не что иное, как своего рода склеп для временного пребывания ажыдара, представляя собой нечто эмбриональный кокон или генетический сейф. С другой стороны, миф всегда базируется на какой-либо реальности.
– Такова природа мифа, – рассуждал я про себя.
В этот миг я на минуту представил себя на вершине Тегерек. Я, как хишный паук, всматривающий новые жертвы для своей паутины, вижу огромный по ширине сай, по которой тысячами ручеек протекает Ак-суу, вычерчивая невероятные
Разумеется, во мне говорило мое впечатление от увиденного днем. Надо же, невольно я и сам уже оказывается искал артефакты ажыдара. Вот, что значит мифологичность и одновременно реальность содержания легенды о Тегерек, об ажыдаре, о героических предках кара-кулов. Легенда гласит, что в саркофаге находятся тело ажыдара, который еще подает признаки жизни.
– «Да! Такое осмысление судьбы ажыдара должна держать народ в тонусе, не успокаиваться, быть бдительным и решительным. Вот он очередной артефакт древнего предания, – думалось мне. – Даже допуская, что ажыдар может быть мертв, нельзя не предугадать, что тело его может послужить неким генетическим кодом для воспроизводства нового зла».
Нескрою то, что вначале, слушая легенду, все мое нутро протестовало против наивности здешних людей. Как это? Гора не гора, а саркофаг?! Ажыдар мертв, но подает признаки жизни?! Гора-саркофаг может разрушится и тогда разразится драма и трагедия?! Наивно, конечно, если рассуждать в прямом смысле и интерпретировать на уровне традиционнного и бытового понимания.
Для меня было открытием то, что если судить с позиции аллегорического толколвания о том, что ажыдар – это олицетворение зла, что зло никуда не исчезнет и не уйдет, что оно вечно и возвратно, то, вроде, логично. Все это приводило меня в какой-то трепет, с одной стороны архаика, а с другой – логика. Чему и кому верить? В какой-то момент поймал себя на мысли о том, что будет верно, если буду придерживаться компромиссных позиций. Попытался как-то обобщить услышанное.
– С одной стороны, это легендарный подвиг простого народа, который одолел ажыдара и, зная, что от него будет исходить зло, соорудил каменный саркофаг и выставил охранителей. Было завещано следить за тем, чтобы гора оставалась не тронутой, цельной. С другой стороны – Гора приобрела весьма зловещую славу. Тегерек может расколоться и тогда?!, – думалось мне.
Поймал себя на мысли о том, что меня удивило пониманием того, что простой люд не только ухватил суть возникающий на глазах проблемы, но и каким-то образом сумели представить себе целый ряд вообразимых последствий этой проблемы. Значит, саркофаг – это не могила ажыдара, а его тюрьма. Ажыдара невозможно уничтожить раз и навсегда. Такова его природа. Он не только существо биологическое, он и символ абсолютного Зла в этом мире.
Однако, кавк рассказывал Мансур-ава, не все кара-кулы восприняли эту истину. Ак-киши-олуя, оставшись наедине с самим собой, горько заплакал и это был плачь-сожаление, плачь по безответственности рода людского, плачь по человеческой недальновидности.
Я несколько дней был в состоянии некоего ожидая, когда утихнет охватившее меня непонятное волнение. Из головы не выходила картина борьбы с ажыдаром, создание саркофага, процессия обхода Тегерек, смутные лики уже давно отошедших в мир иной предков какра-кулов. Я медленно перебирал в своей памяти аналогичные истории и события. Вывод был ясен. В любом случае Тегерек, как символ и как аналогия Великой Горы Сумеру, являющаяся Духовной Мандолой мира, повторяющего собой форму Великого Колеса Калачакры, может символизировать некую точку добра и зла, света и тьмы, рождения и смерти.
– «Вероятно, в таком качестве и Тегерек может олицетворять зенит борьбы Добра и Зла, – думалось мне. – В этом отношении Тегерек является, по сути, физическим двойником горы Кайлас, что в Тибете. А почему бы нет? Никто не утверждает, что эти горы-двойники связаны между собой. Но они каждый в отдельности могут выступать пристанищем Добра и Зла».
Я понял менталитет местного народа, которая утверждает о том, что их помыслы касались сакральных объектов. Тегерек с каньонами, гротами, пещерами и даже русло реки Ак-суу напоминает нам всем о Зле, зарытом в глубоком прошлом земли. Разве нельзя такое допустить? Их божественная роль едина: создавать гармонию из противостояния между двумя противоположными силами природы, её добрыми богами и злыми демонами, непрерывно балансируя между ними.
И люди чувствуют силу и власть этих противоположностей над своими судьбами, а потому поклоняются им, как в Тибете, так и в окрестностях Тегерека. Кто знает. Пожалуй, и я, где-то в глубине души, через осознание многих феноменов, связанных с Тегерек медленно, но верно приходили к убеждению, что содержание и логику легенды можно и нужно развивать в прямо противоположном направлении, а именно – саркофаг есть, так сказать, идеологическая бомба замедленного действия.
Ночь прошла в ожидании рассвета, а утро – в ожидании солнца. Поднявшись рано утром, я не стал будить Расула, пошел вверх до ближайшего высокого кургана, откуда открывался вид на аил. Дул свежий ветерок со стороны гор, слышался шум реки, пение петухов.
Я сидел на вершине холма и смотрел туда, где за низким перевалом начинала алеть полоса восхода. Она стремительно росла, освещая алым веером восточную границу нашего мира, который, как и мы, замер в ожидании солнца. Еще мгновенье – и вот оно озарило долину! Засверкали на высоких травах бесчисленными бриллиантами капли утренней росы. Проснулись вершины, сбрасывая холодные тени. Зажурчали ручьи, запели птицы и насекомые. И поплыли мы в медленном движении по кругу, любуясь владениями сказочного царства. Никого вокруг. Только чарующая природа и я. Мир просыпался, преображался, ища совершенства в гармонии. К девяти утра вся долина была уже в привычном ритме и только у подножья Тегерек, склон пребывал в ожидании солнца.
Дома дасторкон был уже накрыт, горячая, только с пылу-жару лепешка со свежей сметаной, терпкий чай прямо из самовара – невообразимый завтрак. Я с удивлением оглядывал комнату. Мое внимание привлек и ковер, на котором я сидел. Видя, с каким интересом я разглядываю ковер, Ханзат-эне – старушка-хозяйка дома защебетала.
– Дорогой наш гость! Этому ковру не меньше сотни лет. Такие ковры ткуть только у нас в роду, – не без гордости шебетала она.
Присев рядом со мной Ханзат-эне стала рассказывать, что на исконно родовых коврах можно выделить несколько устойчивых узоров.
– Вот, первая группа – изображение круга. Круг олицетворяет повторяемость, то есть бесконечность жизни и мира. Человек приходит в этот мир, наступает и время, когда он его покидает. Его место занимает дети, а когда придет время их место занимает их дети. Вот так раскручивается вся человеческая жизнь и жизнь всего мира. Так во Вселенной продолжается жизнь! – шебетала Ханзат-эне.
Я сидел и зачарованно слушал. – Надо же. Обычный, казалось бы, ковровый узор, а сколько смыслов заложено в нем. – Вот, посмотри сюда наш дорогой гость, – вторая группа – изображение зигзагообразных линий. Эта линия олицетворяет ажыдара, который пытается войти в круг, внести в него хаос, страх, беды и несчастья. Но круг недаст этому случится, так как он непрерывен и замкнут. Причем, независимо мал он, как точка или большой, как солнце. Разве можно войти во внутрь точки или покусится на самого Солнца.