Крайняя мера

Стивен Мартин

— Хватит болтать. — Молл быстро надоедали праздные разговоры. — Ты уже не ищешь утешения в объятиях бедняжки Молл и не хочешь ее любви, даже если бы все оставалось по-старому и она не превратилась бы в уважаемого делового человека, каковым сейчас и является. Кроме того, я слышала, твоя постель не пустует и ее есть кому согреть. Так что же ты на сей раз намереваешься украсть у бедной девушки?

— Я ничего не крал и получал лишь то, что ты сама отдавала с большой охотой, Молл Катперс, — твердо сказал Генри. — Ты получила хорошую плату за все, что я взял. Действительно, и тебе, и мне пора прекратить бесполезную болтовню. Дело у меня простое: расскажи, что известно тебе из того, что следует знать мне?

Молл уселась за стол и кивком предложила Маниону занять обычное место. Отхлебнув большой глоток, она раздраженно протянула кружку одному из стоявших у двери верзил, и тот, схватив ее огромной лапой, наполнил до краев и передал хозяйке. Молл задумчиво посмотрела на Грэшема.

— Ты неподражаем, Генри Грэшем. Все приходят ко мне с угрозами, лестью или просьбами. Господи, чего они только не спрашивают, о чем только не просят! Один хочет вернуть кошель с семью золотыми, украденный в Сент-Поле, другому нужна хорошенькая чистенькая девочка, а третьему — хорошенький чистенький мальчик! Кто-то желает прибрать к рукам доставшееся родственнику наследство, а кому-то нужно выиграть в кости или карты. Меня просят подыскать женщину, способную удовлетворить ту или иную прихоть — или все прихоти сразу. А некоторым требуется женщина, способная проделать в постели чудеса, выходящие за пределы самого извращенного воображения! У людей возникает так много вопросов, и они совершают огромное количество преступлений! Меня окружают толпы мошенников и обманщиков, но ты, Генри Грэшем, превзошел их всех. Просто настоящий дьявол во плоти! Задаешь всего один вопрос, но мой ответ на него поможет тебе решить множество проблем.

Молл быстро встала с места и, засунув пальцы за пояс, направилась к окну.

— Даже если ты выпрыгнешь из собственной шкуры, с делом Бэкона ничего не получится ни у тебя, ни у Тайного совета, ни у самого Господа Бога. Никому не удастся найти против него хоть какие-то серьезные доказательства. Так, один пшик!

Бесполезно спрашивать Молл, откуда она получила такие сведения, или пытаться узнать, кто из осведомителей Генри работает также и на нее. Во всем Лондоне вряд ли найдется приличный дом, где у Молл нет своих людей из числа прислуги. Информация является таким же ценным товаром, как золото или женщины. Грэшем знал, что Сесил иногда пользуется услугами Молл и получает от нее нужные сведения. Благодаря Сесилу они и познакомились.

— Что еще известно тебе из того, что следует знать и мне?

— Если бы ты пришел вчера, я бы мало что могла добавить. Не знаю, почему тебе дали такое дурацкое поручение. Возможно, кому-то хочется направить тебя по ложному следу, но мне кажется, что настоящее дело затевается совсем рядом с домом. Есть еще кое-что интересное. Сколько заплатишь за другие новости, Генри Грэшем?

— Плата будет достойной.

— Тогда тебе лучше поговорить с одной из моих девочек. — Молл кивнула охраннику: — Разбуди Нелл и тащи ее сюда. Да побыстрее!

В комнату вошла краснощекая девушка, похоже, совсем недавно приехавшая в Лондон из деревни. На лице ее красовался огромный багровый синяк, а некогда экстравагантное красное платье было покрыто пятнами и измято. Девушка хромала на левую ногу и горько плакала. Видимо, каждый шаг причинял ей боль.

— Слушаю вас, госпожа, — пролепетала она, затравленно озираясь вокруг.

— Видишь этого человека? — Молл показала на Грэшема.

— Да, мэм.

— Забудь, что ты его видела. А сейчас расскажи, что с тобой приключилось прошлой ночью. Ну давай, девочка.

— Я была внизу, когда пришел тот человек. Я его узнала. Он тут был два или три раза. Он такой тихий, но очень важный. Эдакий бахвал и щеголь. Понимаете, о чем я? Мы поднялись наверх, ну… и между нами все было. Но когда он уже выходил из комнаты, а я еще не успела одеться, из другой комнаты вышел еще один мужчина и толкнул моего клиента. Это произошло случайно, я точно знаю. Там нет света и…

— Давай дальше, глупая шлюха! — грозно рыкнула Молл.

— Ну, мужчина, с которым я была, выхватил шпагу и напал на другого мужчину, а тот бросился в мою комнату. Я закричала, а мой клиент ударил меня по голове рукояткой шпаги. Я побежала вниз и опять закричала. Он снова меня ударил. Потом тот, другой, споткнулся о свою проклятую шпагу и попал острием мне прямо в задницу. Рана глубокая и очень болит. — Девушка жалобно захныкала и стала тереть глаза. — След от нее останется на всю жизнь.

— Если ты намерена продолжать в том же духе, клянусь, твоя жизнь будет очень короткой, — пригрозила Молл. — Расскажи джентльмену, что говорил твой клиент, когда вы занимались любовью.

— Ох, сэр, он был так груб со мной, а когда я попросила его вести себя чуть ласковее, ведь удовольствие от этого меньше не станет, он совсем озверел и только приговаривал: «Я не пощажу ни проклятого короля с его поганой сворой, ни тебя, девочка!»

Грэшем бросил девушке монету, которую та ловко поймала заученным жестом. Генри знал, что деньги у Нелл отберут, как только она выйдет из комнаты. Она вымученно улыбнулась Грэшему и бросила просящий взгляд на Молл, которая не обратила на него ни малейшего внимания и жестом приказала девушке выйти из комнаты.

— Это все? — спросил Грэшем.

— Нет, не все, — ответила Молл. — Его зовут Том Уинтер.

Грэшем тут же вспомнил жалкую фигуру человека из таверны. Конечно же, это Роберт Уинтер, брат Тома Уинтера.

— Он чуть не убил второго гостя и покалечил одну из моих лучших девушек. Я страшно разозлилась и приказала троим ребятам загнать его в угол и как следует проучить. Одного из них он пырнул кинжалом и серьезно ранил. Он кричал, что Господь возложил на него особую миссию. Дело приняло такой оборот, что пришлось вмешаться самой. Но не успела я добраться до места потасовки, как Уинтер нанес одному из моих людей удар в шею и, проскользнув между двух других, убежал. Он нанес ущерб моей репутации. Один из парней может умереть, а ведь никто до сих пор не устоял против моих головорезов. Тут задета моя честь. Второй посетитель серьезно ранен и уже никогда не сможет нормально ходить. Это очень плохо, так как нарушает традиции моих заведений. Хотелось бы сохранить это дело в тайне. Я надеюсь на твою скромность, Грэшем.

Роберт Уинтер, Том Уинтер… Уинтер из Хаддингтон-Корта. Теперь Грэшем вспомнил эти имена, и все встало на свои места. Западную часть пограничного района между Англией и Шотландией населяли католики, яростно защищающие свою религию от нападок Лондона. Грэшема направили туда, чтобы навести справки об известном католике, старом брюзге Джоне Толботе, наследнике графа Шрусбери. Ходили слухи, что старик участвует в заговоре и затевает бунт. На деле Толбот оказался совершенно безобидным, что не помешало отправить его в темницу более чем на двадцать лет. Тогда Грэшема поразило причудливое переплетение родственных связей в знатных католических семьях, скрепленных брачными союзами. Генри вспомнил, что дочь Толбота вышла замуж за Роберта Уинтера, старшего брата Тома Уинтера, которого считали мозгом всей семьи. Говорили, что в их доме в Хаддингтон-Корте тайных убежищ больше, чем в самом Ватикане.

— Итак, какой-то забияка избивает шлюху, ранит нескольких человек, проклинает короля и упоминает угодную Господу миссию. Не так уж много, Молл.

— Немного для тебя, Генри Грэшем. Имея такое богатое наследство, нет нужды зарабатывать в поте лица хлеб насущный. А бедному Моллу приходится попотеть, чтобы заработать себе на жизнь.

Грэшем не раз замечал, что Молл иногда говорит о себе в мужском роде. Обычно такое случалось, когда она была настроена на серьезный лад или собиралась нанести кому-нибудь сокрушительный удар.