Кремлевские звезды
Шрифт:
— Чего? — хмурится он. — Чего лыбишься, Егорий?
— Садись, дядя Гена, — киваю я. — С ветерком поедем. Знакомься, кстати, это Павел.
— Ох, етит твою мать! — охает он. — Ты машины, как перчатки меняешь!
— Служебная, дядя Гена, я же большой человек, ты не знал что ли? Садись давай.
Мы едем в Театр оперетты. Пешком можно было минут за двадцать дойти, но мы подъезжаем прямо ко входу, как тузы бубей, на чёрной лайбе. Проходим внутрь без проблем. Никто пригласительные не проверяет, собственно, и
Я практически сразу оказываюсь в одиночестве, потому что Гена ходит здоровается и скалится со своими дружками и начальниками всех мастей. Но, когда начинается торжественная часть, он меня находит и садимся мы в зале вместе.
— Хаблюк-то здесь? — спрашиваю я.
— Ага, щас прям, — крякает Гена. — Его только здесь не хватало. Не заслужил ещё, морда жадная.
— А Динмухаметов?
— Не знаю, не видел пока…
Зал театра недавно реконструирован. Новые кресла и роскошный занавес производят приятное впечатление. К занавесу прицеплен огромный транспарант «Будь всегда на посту!», а под ним почему-то плакат с изображением милиционера и шахтёра. Мудрёна идеологическая связка.
На сцене стоит трибуна, стол с членами президиума, похожими на мебель, и бюст вождя на постаменте.
В начале выступает Печёнкин, потом приезжий московский генерал, потом второй секретарь горкома, потом ещё кто-то и ещё кто-то. Раскрываемость, профилактическая работа, противодействие коррупции и хищениям социалистической собственности.
Если бы не желание быть рядом с Геной в судьбоносные моменты его жизни, я бы хрен пошёл, честное слово. Это же как выдержать-то?
Наконец, зал оживляется, наступает время вручения знаков отличия и звёзд. На сцену вызывают по нескольку человек. Всех объявляют по именам, жмут ручку, вручают кому погоны, кому значки, кому и то, и другое.
— Ну всё, пошёл, — подскакивает Гена, когда слышит своё имя.
Он выходит на сцену вместе с участковыми. Когда очередь доходит до него, награждающий спотыкается.
— Младшему лейтенанту Рыбкину, — говорит он и останавливается, перечитывая несколько раз записи в своём листочке. — Рыбкину… э-э-э… внеочередное звание капитана милиции и нагрудный знак «Отличник милиции».
Гена поворачивается к залу и глаза у него… глаза его надо видеть. Вот это эффект! Кажется, поражены все участники — и Гена, и награждающий, и собратья по оружию, стоящие на сцене.
— Поздравляю, дядя Гена! — кричу я! — Ура, товарищи!!!
Рыбкина хлопают по плечам, по спине, по голове, будто он забил решающую шайбу в финале чемпионата мира, и буквально выносят в фойе. Сейчас как раз объявляется перерыв перед выступлением сводного хора школ города.
Его жулькают и тискают не менее получаса и требуют, чтобы он немедленно бежал в буфет проставляться.
— Поздравляю, — снова говорю я, — когда нас, наконец, оставляют одних.
Внезапно прямо перед нами вырастает Печёнкин.
— Ну, Брагин, — говорит он точь-в-точь, как волк из «Ну, погоди» и несколько раз переводит гневный взгляд с меня на Гену. — Ну, Брагин!
Он поджимает губы и, напоследок сверкнув очами, удаляется.
— Чего это он? — не понимает Рыбкин.
— Забей ты болт на него, дядя Гена. Капитан, капитан, улыбнитесь, ведь улыбка — это флаг опорного пункта!
— О, Егор, сам идёт! Смотри! Динмухаметов, здорово!
— Здорово, Рыбкин. Поздравляю тебя с капитаном. Как это ты так рванул резко?
— Не завидуй, Игорь Рашидович. Вот смотри, молодое поколение хочет с тобой познакомиться. Зять мой будущий, Егор Брагин. Вопрос у него к тебе, помоги, пожалуйста.
— Зятю помогу, — смеётся он. — Если смогу.
Игорь Рашидович совершенно седой, как китайский старец из Шаолиня, сухой и улыбчивый, с тонкой кожей, исчерченной мелкими морщинками.
— Какая надобность у тебя ко мне, Егор? О, смотри-ка, у тебя медаль какая…
— Его подстрелили на задержании, — доверительно сообщает капитан Рыбкин. — Брал бандита в Москве.
— Кого? — взгляд Динмухаметова становится цепким и внимательным.
— Кота.
— Это Пантелея Кулагина что ли?
— Так точно, — киваю я.
— Как интересно. Можешь рассказать?
— Без деталей, товарищ майор.
— Понимаю…
— Товарищ младший лейтенант! — раздаётся вдруг взволнованный девичий возглас.
Мы все поворачиваемся и видим Ларису Дружкину.
— Ну, как же так! — она чуть не плачет. — Ну, зачем же вы! Меня ведь уволят сейчас! Ну, Геннадий Аркадьевич.
Он её впервые в жизни видит и ничего понять не может.
— Чего случилось-то? — хлопает он глазами.
Я беру майора под руку и отвожу в сторонку.
— Игорь Рашидович, у нас тут какой-то Вован Загрёб появился. Мне его очень сильно найти нужно. Вы о нём ничего не знаете, случайно?
— Да, есть такой персонаж, — кивает Динмухаметов. — Но он не местный, Междуреченск, Шерегеш, вот его уровень.
— У нас появился, говорит, что новый хозяин города. Два дня назад замдиректора нашего избил, со швейной фабрики, ограбить хотел.
— Во как. Непохоже на него, чего это он осмелел так? Вообще, он парень безбашенный. И жестокий. Но сюда не лез никогда. Хм… Наверное, дело какое-то. Точно, не просто так. Банда у него маленькая, он скорее одиночка с дружками, понимаешь? Ну, а здесь-то он у кого чалиться может? Хм-хм… Есть тут один тип, откинулся недавно, может у него?
— А где он, тип этот, обитает, в Кировском?
— В Кировском? Хм… Да, возможно. Я так тебе из головы не скажу, но я знаю человека, который это всё должен знать. У тебя есть телефон? Диктуй, я как выясню, тебя наберу.