Кремлевские звезды
Шрифт:
— Тебя как зовут, сестрица? — спрашиваю я.
— Не твоё дело, — отвечает она и встаёт посреди комнаты, уперев руки в бока. — Не надейтесь, через десять минут вас здесь уже не будет.
Я осматриваюсь. Комната небольшая, но хорошая. Ремонт сделан недавно, обои свеженькие, мебель тоже в приличном состоянии. Несмотря на разобранную постель, в принципе, в остальном порядок. Есть маленький холодильник и электроплитка, чайник со свистком и кастрюля.
На столе стоит трёхлитровая банка с букетом бордовых астр. Особого благоухания не чувствуется, но
— А тут что, ванная? — спрашиваю я, поворачиваясь к двери.
— Э! Куда полез?! А ну, пошли вон!
Да, там маленькая ванная. Есть туалет и душ, чистенько, пахнет розовым мылом.
— Так! — раздаётся голос комендантши Марины Ивановны. — Наташка!
Дверь распахивается.
— О, и ты здесь, Олежка?
— Тётя Марина, тут какие-то уроды ко мне ворвались! — жалуется местная обитательница.
— Я не Олежка, Марина Ивановна, — сознаюсь я. — Вы были правы, я сопровождающий. Сейчас устрою Наталью и уйду сразу.
— Устроит он, — хмуро говорит она. — Ну давай, устраивай, а я посмотрю.
— Тётя Марина! — взывает злая брюнетка.
— Никаких тёть! — отрубает комендантша. — Теперь будешь жить с соседкой. Тоже Наташка. Ничего, подружитесь.
— Вы, Наталья, на каком курсе учитесь? — интересуюсь я.
Хозяйка комнаты обиженно молчит, надувая губы.
— На четвёртом она. Так, всё, давай, не положено здесь посторонним, и так разрешила, потому что за вас из министерства хлопотали.
У моей Наташки глаза на лоб лезут, а комендантша поворачивается к своей, судя по всему, племяннице и популярно объясняет:
— Хватит выкамаривать, итак как королева целый год жила, теперь, вдвоём поживёшь. Я тебе что, частная лавочка? Смотри, девочка хорошая, гулять не будет, жених у ней. Всё, успокойся, сказала тебе.
Я ставлю Наташкин чемодан на пол и снимаю с плеча большую кожаную сумку.
— Так, здесь продукты. Сами разложите, ладно?
Расстёгиваю молнию и выкладываю на стол вытянутые треугольные банки с чешской ветчиной, шпроты, пару банок тушёнки, горошек, майонез, копчёную колбасу, небольшую головку голландского сыра в красном воске, мешочек гречки и баночку красной икры.
— Ого, — крякает комендантша. — А ты соседку не хотела.
Следом из сумки появляется бутылка шампанского и коробка конфет.
— Это нельзя! — категорично заявляет Марина Ивановна.
— А это не им, а вам, — улыбаюсь я. — Вам-то можно?
Не дожидаясь ответа, я беру молча стоящего Пистона за локоть и вытаскиваю на центр комнаты.
— Так, Натальи, смотрите. Это Костя Пестов. Он первокурсник, но парень тренированный, сильный и смелый. Он уже в армии отслужил и вас, в случае чего, защитит. Во всей общаге не найдётся такого, кто с ним справился бы. Ясно? Не забывайте только его угощать.
— Да ладно, чё, — смущается Пест.
— Он ваши гастрономические сокровища видел, так что не жадничайте.
— Так, защитники и провожающие! — не слишком строго говорит комендантша. — На выход давайте. У нас тут парни к девчатам не ходят, ясно?
Не
— Выходим-выходим, — подчиняюсь я. — Наташ, ты тут располагайся и выходи. Я пока с ребятами там пообщаюсь, а после мы с тобой в одно место съездим. Костя, спускайся и подожди, ты мне нужен ещё будешь. А я тут парой слов с Мариной Ивановной перекинусь.
— Чего?! — грозно хмурится комендантша, но тоже проходит к двери.
Наталья, та что жила здесь до нашего появления, обескураженно хлопает глазами, оказавшись на развалинах своего мира. Но ничего не поделать, придётся приспосабливаться.
Я беру Марину под руку и выхожу с ней в коридор.
— Тихо-тихо, не больно-то! — ворчит она.
— Марина Ивановна, какое же счастье, что Наталья будет с вашей племянницей жить, под вашим приглядом и заботой.
— Некогда мне приглядывать. У меня знаешь сколько дел!
— Знаю, конечно, должность хлопотная, да и человек вы ответственный. Это сразу видно, невооружённым взглядом.
Я вкладываю ей в руку три сотенные бумажки.
— Да ты чего! — негодует она, крепко сжимая, попавшую в руку денежку. — Это ты что удумал шельмец!
— Не сердитесь, это же от души, понимая, что вам и так некогда. Приглядите за Натальей моей. Где одна, там и две. Шампанское-то заберите, кстати, нечего девчатам взрослые развлечения пробовать.
Она выдёргивает свою руку и, повернувшись ко мне грозно смотрит мне в глаза. А потом вдруг начинает смеяться.
— Ну, ты матёрый, — хохочет она. — Как жопой чувствовала, что к своей подселять надо, когда из ректората позвонили. Ладно, не боись, присмотрю за твоей зазнобой. Ты чей такой важный-то, а?
— Теперь только ваш. Вы что любите, Марина Ивановна?
— Таких вот выскочек, вроде тебя, — трясётся она от смеха.
— Таких у меня хоть пруд пруди, — киваю я. — Только слово скажите.
Дениска терпеливо ждёт у крыльца. Я подхожу к нему, остальные обступают нас, оставаясь при этом на почтительном расстоянии. Паша настораживается, но поняв, что всё пока спокойно, расслабляется и, опёршись, о капот «Волги», скрещивает руки на груди.
— Бро, я хотел ещё раз сказать, типа… э-э-э… — начинает Журавлёв.
— Да, вроде замяли уже, чё, — хмурюсь я. — У меня вопросов нет, если у тебя есть, спрашивай.
— Не, тоже нету, мы тут с пацанами хотели типа поинтересоваться, а как можно с тобой, типа, ну в твою, блин… Под твою, короче, э-э-э…
Он пытается говорить рассудительно, производя впечатление крутого чувака, но выглядит это смешно и по-детски.
— Смотри, Дэн, — накидываю я ему очков в глазах товарищей, называя по имени. — Я не вор, не уголовник, общак не собираю, смотрящих не назначаю. Если тебе это надо, обращайся к Цвету, он здесь теперь верховная власть. Не напрямую, ясное дело, иди по инстанциям, так сказать. Я же просто делаю своё дело. Работаю на благо Родины, типа как батя твой. Если ты умный, вернее, ты, конечно, умный, сейчас-то я это вижу.