Кремлевские звезды

Ромов Дмитрий

— Ох, ну как же тут отказаться? — развожу я руками. — Буду, конечно.

После Динмухаметова я еду за вокзал, в нашу штаб-квартиру. Скачков меня уже ждёт.

— Опаздываешь, — недовольно говорит он. — Пошли. Короче, решать надо, что с ними делать. Не будем же мы их всю жизнь в подполе держать. Они, конечно, тупые уроды, но не убивать же людей за то, что они уроды, правда?

— Правда, — соглашаюсь я. — Расстреляем только каждого второго.

— Короче, они ничего толком сказать не могут.

Мы с парнями их допросили уже. Загрёб им сказал, что получил заказ на какого-то кента, на тебя то есть.

— От кого? — спрашиваю я, хотя и так ясно, от кого.

Я наклоняюсь над люком в полу.

— Эй бандосы, выходи по одному, — кричу я. — Фу-у-у… Что за смрад такой? Вы чё как слоны что ли гадили? Выползайте давайте. Смерть ваша пришла.

Они выползают. Грязные, вонючие и смурные. У того, что появляется последним, вся рожа чёрная.

— Говорить что ли не хотел? — спрашиваю я у Скачкова.

— Наоборот, — пожимает он плечами, — молотил без остановки, вот свои его и отделали.

Я всматриваюсь в этого типа. Взгляд наглый, припухшие глазки сверкают, как у крысы. Сразу видно, такого только могила исправит.

— Тупицы, — цедит он. — Дебилы.

— Как звать? — спрашиваю я.

— Пошёл ты на х*й! — злобно бросает он.

Я поворачиваюсь к Тимурычу, он только плечами пожимает, мол сам решай, что с этим чудиком делать.

— Как его звать? — спрашиваю я у его дружков.

— Вязь, — неохотно отвечает нескладный верзила. — Вязовскин, дурачок городской.

— Чё дерзкий такой?

— Да, он головой поехал, — говорит третий боец, похожий на поросёнка на стероидах.

— От страха что ли?

— Не, от большого ума. Давно, в Междуре ещё. Он вроде поэму написал про Ленина, хотел премию получить. Но в городе ещё несколько человек про Ленина начали писать. Ну, он и не выдержал, слетел с катушек, сначала просто ходил и плевался на всех, а теперь из магазина книги ворует и прохожим бесплатно раздаёт. Его менты даже не берут уже. Отметелят, книжки отберут и всё.

— А зачем вы его на дело взяли?

— Вован по приколу его с собой таскал, как шута. Он всякую херню несёт, складно пи**ит, типа сказки сочиняет.

— Пошёл ты на х*й! — снова выкрикивает книжный воришка и сказитель Вязовскин.

— Ты хлебало завали, я сказал, — вызверяется кабанчик.

— Так, тихо-на! — прикрикивает Скачков.

— А тебя как звать? — спрашиваю я кабанчика.

— Толян, — подбоченивается он. — Смак погоняло.

— А тебя? — смотрю на верзилу.

— Туруз, — по-прежнему неохотно отвечает он.

— Я не туруз, но я боюз. Ну что, жить хотите, граждане потерпевшие?

Они молчат.

— Не слышу.

— Ну, хотим…

— Смак говноед! — выкрикивает дурачок. — Дурилка ты картонная, картонный персонаж.

Кабанчик Смак молча разворачивается и со всей дури бьёт Вязя прямо по чёрной от побоев роже. Тот издаёт звук, похожий на хрюк и с грохотом летит в подпол.

Скачков

не выдерживает, подскакивает и заряжает поросёнку по шее ребром ладони. Тот шумно вздыхает и валится на пол.

— Ну что, Туруз, — обречённо качаю я головой, — вся надежда только на тебя. Братаны твои выбыли из строя и теперь ничего сказать не могут. Рассказывай ты, спасай шкуру, свою и этих дебилов.

— Да я расписал уже всё, вон ему, — кивает он на Скачкова. — Вован сказанул, что дело есть, будем кента одного выпасать. Он получил заказ типа… на тебя, походу…

— Прям заказ?

— Ну, он так сказал.

— А чё он, такой киллер известный, что ему заказы дают?

— Ну, я тоже спросил, а он такой, типа это мой звёздный шанс, говорит. Поднимусь теперь, и вы со мной. Первое задание самое важное в жизни. В авторитете будем.

— Ну, видишь, молодец, рассказывай дальше.

— Так это всё. Кто заказал-то тебя, я ж не знаю.

— Чё, прям вообще не знаешь? Видал, пушка какая прикольная?

Я поднимаю руку с зажатым в ней БП. Он выглядит, как ручная аркебуза. Я навожу трубу ствола на Туруза, целя ему в лоб.

— Знаешь, почему так выглядит? Без шума стреляет. Чпок и мозги вылетели. Видал, как у того чепушилы вашего с двустволкой? Ты же рядом стоял, да? Пык, и нету великана, тык, и нету таракана. Знаешь стихи такие? Поэму про таракана, слыхал? Считай, что это про тебя. Ты мне не нужен и другальки твои тупоголовые тоже. Мне проще вас в свинарник отвезти, поросяткам на ужин, чем думать потом, что вы и кому свистеть будете. Так что единственный шанс выжить, сказать всё, что знаешь.

Он бледнеет:

— Я в натуре больше не знаю ничего…

— Значит всё…

— Да подожди, я-то вообще не при делах. Случайно с Вованом оказался. Я даже и не знаю никого, кто там чего заказал, кто есть кто… Мы в одном классе учились, на борьбу ходили… ну он бросил потом. Кликуха это из секции у меня…

— Ближе к телу, — поигрываю я бровями.

— Просто за компанию в город поехал. В областной центр. Я видел только, что он с инвалидом разговаривал до нашего отъезда.

— С инвалидом? Что за инвалид?

— Не знаю, он не объяснял. Мужик здоровый такой, зэк, мне кажется, одной ноги нет, на протезе ходит.

— С одноногим, значит? — переспрашиваю я и опускаю пушку.

Жалко этого одноногого не было вместе с Загрёбом грёбанным…

— Спускайся вниз, — говорю я верзиле, — и давай вмести с дурачком убирайте там всё за собой, выгребайте. Сейчас ветошь вам дадим и песок. Ясно?

— Да, — кивает он и, перешагивая через поросёнка идёт к лазу.

Я смотрю на тренера. Что с ними делать? Просто взять и расстрелять? Я, конечно, та ещё скотина, Наташке вон наобещал всего и смылся, но вот так просто выстрелить безоружному человеку в затылок не смогу. Да и куда тела девать? Это ж такая проблема, жуть просто. Попадалово, короче. Нет с трупаками я связываться не буду.