Кремлевский джентльмен и Одноклассники
Шрифт:
Но малаец по ту сторону леера, это лучше, чем по эту. Мы встретились глазами, когда я отцепил топор. Матрос вгляделся в меня даже пристальнее, чем мне бы хотелось, а потом заорал. Уже не членораздельно, а так, как орут от смертельного ужаса. Вроде того, что испытывал пять минут назад я, наблюдая за зеленым светлячком.
Он ударился о борт ногами примерно в метре от воды, потом его перевернуло и скрыло волной.
– Что они кричат, Принц?
– Трудно понять! – слегка задыхаясь, крикнул уже из-за рубки наш универсальный полиглот.
Когда
– Они очень нечетко выговаривают шипящие. Но что-то вроде того, что мы никого не оставим в живых.
– Они нас не оставят в живых? – уточнил я.
– Де нет, – пожал плечами Принц, – мы их. Судя по всему, они пытаются не допустить захвата судна пиратами, зловредными духами и прочей нечистью. Я вам говорил, сэр, запасти минералку и пить только минералку? Я, думаешь, случайно это говорил, любитель праздничных обедов в кают – компании? Я, думаешь, о твоей дизентерии заботился?
– У меня две сумки «Боржоми»…
– Клюквенный экстракт! – передразнил он меня. – А «Боржоми» вредно. Доказано Роспотребнадзором.
– Кукловод Рыжего все это время с нами рядом. Тамара? А почему бы и нет? – бредил я – Чтоб не разгадывал по заграницам, получи загадку в наших пенатах, все время у девушки на виду.
Принц посмотрел на вашего верного слугу с сочувствием:
– Ты бы еще Ленечку стал подозревать.
– И буду – Ведь чей он биологически сын?
– А вот это уже не твое дело.
Тот, кто подкрадывался сзади, оказался босиком, но мы его услышали. Я кувырнулся, Принц ушел в прыжок с разворотом.
Корабельный повар здорово рассчитывал на свои профессиональные навыки, и не только захватил с камбуза длинный разделочный нож, но даже не снял поварского колпака. И теперь зловеще щурил из-под него раскосые глаза, переводя взгляд с одного из нас на другого. Смелый человек. Он собирался уничтожить нас по очереди.
Чух – чух – чух, чух – чух – чух.
Повара я оставил Принцу, а сам бросился вниз по трапу. По дороге я тряс головой, пытаясь избавиться от клочков дури, по прежнему наползавших на сознание. Если его высочество оценили ситуацию верно, надо сломя голову вытаскивать Тамару и спускать шлюпку, пока весь корабль не поднимется на борьбу с русскими пиратами Принцем и Вихорем.
Но в сходном тамбуре стоял Грин. В руке у него помещался маленький браунинг, и ствол браунинга дымился. Трапы узкие, мне его не обойти. И пули зубами я ловлю не так хорошо, как топоры голыми руками.
Вместо того, чтобы выстрелить, капитан набычил шею и выкатил глаза под свесившейся набок светлой челкой. Казалось, он силится определить марку моего оружия, хотя я не встречал более узнаваемого пистолета, чем парабеллум. Хриплое дыхание Грина не предвещала ничего хорошего, кроме очередной сентенции, типа: «На моем судне, Шкипер, не принято ходить с парабеллумом».
– На судне… – он прервался, и я заметил,
Послышалась быстро приближающаяся возня, Грин завел руку за спину и выстрелил. По всем правилам надо было попытаться выбить пистолет. Но я стоял, глядя на кэпа, как давеча на призрачного зеленого светлячка. Я понял, что у капитана Грина сейчас тоже здорово болит голова.
– На моем судне… бунт… Шкипер… это не спирт… и не каннабис… надышались… со мной такое уже было… в Родезии… уводите женщину, Шкипер… шлюпка… я остаюсь…
Я подумал, что он снова кусает язык, чтобы прочистить голову от тумана. Но потом заметил, что он вытаращился за мое плечо. Прямо по ходу курса.
Темный, темнее ночи силуэт выплывал впереди, закрывая звезды. Корабль был выше «Мистрайза», но без огней на мачтах и света в иллюминаторах казался скалой, островом, грозовой тучей. И мы, чух – чух – чух, шли прямо на него.
Я оглянулся на мостик, где прогуливался Принц. Его высочество выглядел беззаботно. Он даже снял пиджак и, закатав рукава, браво похлопывал себя по ноге поварским ножом, вроде как жокей хлыстиком.
– «Майя Плисецкая», джентльмены, – громко сказал Принц, опуская бинокль и уже невооруженными глазами разглядывая безмолвные темные фигуры, стоящие по борту корабля – призрака, расставив ноги и оперевши локти о висящие на груди короткие автоматы.
Глава 10
Последняя тайна «Майи Плисецкой». Тропический шторм
Когда прибрежная провинция объявила себя независимым, и притом великим государством, порт понадобился вновь, и военные саперы вбили в песчаное дно сваи, на которые настелили листовое железо. Теперь оно гремело на штормовом ветру, как паруса призрачной флотилии. Вместо кнехтов тут служили бочки, насаженные прямо на сваи, поверх каждой была намалевана масляной краской цифра.
И песок, мелкий мокрый песок, который летел, обдирая на своем пути листовое железо, стекла иллюминаторов, руки. За песком летел дождь, такой же серый, горизонтальный и злой.
На капитанском мостике сухогруза «Майя Плисецкая» стояли двое. На обоих прорезиненные плащи, руки инстинктивно придерживали козырьки фуражек, хотя капитанский мостик вовсе не был открыт всем ветрам, и струи дождя, поминутно смывая мельчайшие песчинки, стекали по триплексовым, с радужным отливом стеклам.
– Прибыли, Князь, – сказал по – русски тот, что был пониже.
– Спасибо, капитан Поляков, – усмехнулся Князь, – отличная работа, Рыжий.
Странно было видеть задворки африканского континента, всего через пять часов после шумной и зябкой Москвы. Странно, миновав охрану в головных платках, с блестящими белками глаз на угольно – черных лицах – только колец в уши и в нос не хватает, чтобы сыграть Отелло, – услышать четкую русскую речь.