Крепче виски. Слаще колы
Шрифт:
— Хорошо. Я перепишу, — тянусь за своей очередной неудавшейся рукописью и уже почти коснулась пальцами листа бумаги, как на него резко опускается ладонь преподавателя, мешая.
— Как ты думаешь, в чем твоя главная ошибка? — спросил он, все также не поднимая руки, не позволяя мне взять свою работу.
Мне потребовалось пару секунд, чтобы собраться с мыслями и произнести, отводя взгляд:
— Видимо, в отсутствии опыта в этом самом плане и возможно, не знание всех деталей во время самого процесса.
Слова довались с трудом, заставляя
— Василиса, — многозначительно протянул Павел Александрович, — ты же будущий филолог, а изъясняешься, как студент ПТУ.
Я молчу, признавая его правоту. Прелюдии мне давались обычно с легкостью. Ведь можно очень красочно описать, как руки подрагивали, пока она, смущенная до предела, расправлялась с пуговицами на черной рубашке. Как его прокаченные мышцы живота напрягались, стоило ей задеть их подушечками пальцев…
Но вот описать сам секс со всеми названиями анатомических частей тела, да и просто произнести это слово из четырех несложных букв в слух – было проблемой.
Преподаватель поднялся с кресла, вальяжно обошел стол и встал в свою излюбленную позу – опираясь бедрами об стол. На первый взгляд ничего необычного: простые и уверенные движения и действия, которые мы совершаем каждый день в повседневной жизни. Только было одно «но». Он сократил между нами расстояние на столько, что я теперь ощущала запах его парфюма.
В самых первых нотах я услышала кориандр и сочный освежающий грейпфрут. Я втянула побольше носом, раскрывая для себя еще смесь кедра с … О Боги, мне нужно еще… Но поймала себя на том, что уже слишком долго позволяю себе насладиться мужским запахом, немного переходя за рамки приличия. Черт бы их…
— Тебе нужно научиться называть вещи своими именами, — говорит он, чуть склонившись ко мне, но я почти не слушаю, радуясь тому, что узнала еще нотки апельсина в его аромате, что так гипнотически на меня действуют. — И именно этим мы сегодня и займемся.
Глава 4
Он снова это делал – смотрел на меня сдержанно, но с интересом, читая эмоции на моем лице, что сейчас менялись со скоростью света.
— Василиса, так не пойдет, — он закатил глаза вверх. — Я буквально слышу, как ты громко думаешь. Это не экзамен, расслабься.
— Вы собираетесь научить меня ругаться…
— Называть вещи своими именами, — поправил он и, оторвав бедра от стола, сделал крохотный, но сейчас казавшийся такой большой шаг ко мне.
Эта близость… волновала.
Было бессмысленно отрицать, что мне нравилось слышать рядом с собой запах его парфюма и ощущать тепло крепкого тела. Нравилось, как он превосходит меня в росте на целую голову. Это позволяет почувствовать себя женственной и даже чуточку
С глотком воздуха, застрявшем в горле, я наблюдала, как его рука поднялась, и пальцы еле ощутимо взяли мой подбородок, чуть приподнимая его.
— Кажется, я знаю, в чем дело, — сказал он серьезно.
Не отнимая руки от моего лица, пальцы скользнули по щеке, поддели выбившуюся прядь волос и одним движением заправили её за ухо. Мелкие покалывания образовали дорожку из его прикосновений, что были приятно новыми для меня. Но внезапно я ощутила легкость на затылке и тяжесть у корней, когда мои русые волосы упали на плечи.
— Должно быть, эта причёска вызывает страшную мигрень. И строгий учительский пучок тебе не идет. Твоему образу подходит что-то легкое, воздушное, как ты сама.
Я недоверчиво покосилась на свою заколку в его руках, но действительно почувствовала короткий прилив блаженства. Но виновны ли были в этом распущенные волосы? И мне почти удалось собраться с мыслями, пока мужской голос не зазвучал достаточно тихо и до ужаса интимно.
— Она была невыносимо прекрасна в своей неопытности, и порочность её мыслей порой сводила его с ума… — хищный блеск, что с недавних пор стал вызывать у моего сердца тахикардию, промелькнул в глазах.
— Она?
Павел Александрович кивнул.
— Предлагаю примерить на себя роли твоих персонажей. Так тебе будет проще понять и прочувствовать свою героиню, чтобы потом доходчиво описать все в книге. Сейчас есть только он и она.
— Х-хорошо. Это можно попробовать, — произнесла я, чуть запинаясь от неловкости нашей близости.
— Хорошо, — повторил мужчина за мной с ухмылкой, и этот момент буквально кричал, что на самом деле ничего хорошего не предвещается. — Он знал, что за целомудренными и огромными свитерами, что были неотъемлемой частью её гардероба, прятались хрупкие и весьма привлекательные изгибы женского тела.
Томный голос замолчал, а я, наконец, смогла перевести дыхание. То, как он говорил. То, как он смотрел на меня в этот момент, было самым интимным, что было в моей жизни по сей день.
— Но сегодня, по воле случае, на ней была блузка, от которой он собирался избавиться в кротчайшие сроки, — Павел Александрович наклонился к моему уху и спросил шепотом, — Она… позволит ему эту маленькую прихоть?
В легкие не поступал кислород уже давно, хотя они так были наполнены только ароматом его парфюма.
— Да, — сказала я на выдохе и добавила на вдохе, — она позволит.
Волосками я снова почувствовала его ухмылку. Он вновь чуть отпрянул от меня и, не переставая смотреть в мои глаза, потянулся к лентам банта на воротнике блузки.