Крепость стрелка Шарпа
Шрифт:
– Вы вроде обещали закончить быстро, – напомнил Севаджи. – Или мне послышалось?
– Хотите, чтобы все закончилось? – Шарп пригнулся, поднял копье, и Притвираж остановился, настороженно взирая на врага. – Вот что я сейчас сделаю. Сначала проткну тебе брюхо, потом перережу глотку. Готов? – Он опустил копье, выдвинул острие вперед и шагнул к индийцу. Выпад! Еще. Еще. Удары были мелкие и быстрые, и отступавший Притвираж отмахивался от них, как от мух, но каждый раз с небольшим опозданием. Острый, блестящий наконечник вылетал, словно язычок змеи, и тут же, прежде чем индиец успевал взмахнуть рукой, отскакивал, дразня силача. Раздраженный
В тот же миг Шарп распрямился как пружина и сделал глубокий выпад. Притвираж махнул тулваром, но среагировал слишком поздно – стальное жало уже прорвало кожу и мышцы и вошло в живот. Шарп повернул копье, чтобы наконечник не застрял в плоти, вырвал его из тела врага, и на каменные плиты пролилась кровь. Джетти наклонился вперед, словно хотел рассмотреть рану, и Шарп, воспользовавшись моментом, рассек ему горло боковым ударом.
Зрители ахнули.
Притвираж уже лежал на каменном полу, поджав ноги. Кровь толчками вытекала из разрезанного горла и пузырилась на животе.
Шарп выбил тулвар из ослабевших пальцев, повернулся и посмотрел на Джаму.
– Ты и твой брат, вы имели дела с капитаном Торрансом?
Индиец молчал.
Шарп направился к святилищу. Стража попыталась было остановить англичанина, но люди Севаджи подняли мушкеты, а несколько человек спустились во двор. Среди них был и Ахмед, который первым делом подобрал валявшийся тулвар. Притвираж перевалился на бок. Он умирал.
Джама поднялся, когда англичанин достиг ступенек, но двигаться быстро из-за хромоты не мог.
– Я задал тебе вопрос, – напомнил Шарп, приставляя к животу индийца окровавленное копье.
Джама молчал.
– Жить хочешь?
Брат Найга на мгновение опустил взгляд.
– Тогда отвечай. Это Торранс сдал меня тебе?
– Да.
Шарп кивнул.
– А теперь слушай внимательно. Увижу снова – убью. Вернешься в лагерь – повешу, как брата. Пошлешь весточку Торрансу – последую за тобой хоть на край света, а когда найду, оторву яйца.
Он ткнул индийца копьем в живот, не сильно, но достаточно, чтобы тот почувствовал укол, и отвернулся. Зрители притихли. От выражения чувств их удерживал не только страх перед людьми Севаджи, но и ужас, внушенный человеком, который так легко, словно играя, и в то же время показательно жестоко расправился с джетти. Подобного развлечения собравшиеся во дворе храма явно не ожидали. Шарп отбросил копье, притянул к себе Ахмеда и потрепал мальчишку по голове.
– Молодец, Ахмед. Молодец, паршивец. Черт, как же я хочу пить! Просто умираю от жажды.
И все же он остался в живых.
А это означало, что смерть ждала других.
Потому что Шарп не просто остался в живых. Он был еще и сердит. Зол. Кипел от ярости. И больше, чем воды, жаждал мести.
* * *
Позаимствовав кое-какую одежду у одного из людей Севаджи, Шарп уселся на коня и посадил перед собой Ахмеда. Выехав со двора, где еще догорали факелы, они миновали притихшую деревню и повернули на запад, к краснеющему в темноте пятнышку света. Там, в двух милях от деревни, был лагерь британской армии. Ехали медленно. Севаджи рассказал, как Ахмед наткнулся в лесу на его отряд.
– К счастью для вас, прапорщик, я узнал мальчишку.
– И сразу же послали за помощью, верно? – язвительно спросил Шарп. – Объяснили, что к чему, и поспешили к той чертовой палатке, где я провалялся до самой ночи.
– Ваша благодарность глубоко меня трогает, – улыбнулся Севаджи. – Но нам потребовалось какое-то время, чтобы понять, о чем болтает ваш паренек. Признаюсь, я не сразу ему поверил. А к тому времени, когда все же поверил, вас уже увезли. Вот нам и пришлось отправиться следом. Я подумал, что, может быть, удастся поразвлечься, и должен признаться, нисколько не жалею, что совершил эту небольшую прогулку. Вы нас повеселили.
– Всегда к вашим услугам, сахиб.
– Я знал, что вы победите джетти в честной схватке.
– В Серингапатаме я справился с тремя, – сказал Шарп. – Только вот не знаю, была ли та схватка честная. Я не большой любитель честного боя. Мне больше по душе нечестный. Честный бой – это для джентльменов, которым нечем больше себя занять.
– Поэтому вы и отдали джетти тулвар, а себе оставили копье, – сухо заметил Севаджи.
– Знал, что он с ним не справится.
Шарп вдруг ощутил усталость. Боль вернулась, и все тело заныло, словно вспомнив побои, тычки и пинки, выпавшие на его долю в последние часы. Небо сияло тысячами ярких звезд. Над далекой, вознесенной на скалу крепостью висел тонкий серп луны. Там Додд, подумал Шарп. Еще одна лишняя жизнь. Додд и Торранс, Хейксвилл и двое его прихлебателей. По долгам надо платить. И его долг – отправить их всех в ад.
– Куда мне вас проводить? – поинтересовался Севаджи.
– Проводить? Меня?
– Да. Вы же пойдете к генералу, не так ли?
– Господи, да конечно же нет. – Шарп и представить не мог, что отправится к Уэлсли жаловаться на своих врагов. Генерал и слушать его не станет, а скорее всего, пожмет, как обычно, плечами и преспокойно объявит, что Шарп сам навлек на себя неприятности. Может быть, рассказать майору Стоксу? Или кавалеристам? Сержант Локхарт наверняка ему поверит. Впрочем, есть вариант и получше. – Возьмите меня в свой лагерь.
– А утром?
– А утром в вашем отряде станет одним солдатом больше. – Считайте меня вашим новобранцем.
Индиец удивленно посмотрел на него.
– Но зачем?
– А вы как думаете? Не понимаете? Мне надо спрятаться на время. Исчезнуть.
– Зачем?
Шарп вздохнул.
– Как по-вашему, Уэлсли поверит, если я расскажу ему про Торранса? Никогда. Генерал решит, что я перегрелся на солнце или напился и высосал эту историю из пальца. Торранс будет стоять на своем, все отрицать и в конце концов сохранит за собой теплое местечко. Или свалит вину на Хейксвилла.
– Кто такой Хейксвилл? – спросил Севаджи.
– Так, один ублюдок, которого я собираюсь убить. И сделать это будет легче, если никто не узнает, что я еще жив. – Шарп уже дал себе клятву, что на сей раз собственноручно расправится с негодяем. – Меня только одно беспокоит. Конь Стокса. Майор хороший человек, и мне бы не хотелось его подводить.
– Этот? – Севаджи посмотрел на серого мерина.
– Да. Не могли бы ваши парни вернуть лошадку майору завтра утром?
– Конечно.
– Объясните, что я свалился, и меня схватили враги. Пусть все думают, что я попал в плен и что меня утащили в Гавилгур.