Крепы
Шрифт:
— Сними трубку, это по твою душу.
— Кто?
— Девочка какая-то. — Глаза отца были пьяными и мокрыми — неприятные глаза. Он их сразу отвел.
— Это Мусина! — сказал голос в трубке. — Градов, ты меня слышишь?
— Чего ты хочешь?
Она помолчала, потом сухо спросила:
— Градов, это были какие-то наркотики?
— Нет!
— Ну хорошо. Предположим, я тебе поверила… Но тогда что это было?.. — Она опять помолчала. — Я, между прочим, кое-что видела, не сбрасывай со счетов, Градов. Если не скажешь, я на тебя настучу.
— А если скажу?
В соседней комнате с неприятным скрипом подвинули стул, и отец почти крикнул:
— Мне никто, никто… понимаешь, никто не верит!.. Они спрашивают, куда я дел Арину Шалвовну, и улыбаются так, будто что-то понимают… Идиоты!
В голосе отца было столько отчаянья, что мальчику на миг даже стало его жалко.
— Если скажешь, там посмотрим! — вздохнула Мусина.
— Ты сейчас можешь выйти из дома? — спросил Олег.
— Попробую. А зачем?
— Ты видела мой дом?
— Ну!
— Минут через сорок подходи к подъезду, я кое-что тебе покажу. Придешь?
— Ладно! Только без липы… А то настучу, сказала.
— Не беспокойся, все честно, — обещал Олег. — Без липы. Я сам пока не все понял.
Оставалось еще время, и, лежа на спине, подложив руки под голову, Олег вновь прислушался к разговору за стеной:
— Тебе все равно никто не поверит… — говорил завуч. — Как ни крути… Это выглядит, как бы тебе помягче…
— Бредом сумасшедшего?
— Да… Бредом… Плесни-ка еще по одной.
— Ты тоже мне не веришь?
Было слышно, как булькнула бутылка, как водка наливается в рюмки.
— Я знаю тебя слишком много лет, Градов. Что ты сошел с ума, я допустить если и могу, то с трудом. Но то, что ты рассказываешь, при всем уважении, извини, никак…
— Никак!.. — вздохнул отец. — Ладно… Но если допустить, что все это существует? — Минутная пьяная пауза была мучительна. — Скажем, на абстрактном уровне. Что бы ты мне посоветовал? Что бы ты сделал на моем месте?
Завуч довольно долго молчал, потом сказал:
— Если допустить… То, во-первых… — Он опять надолго замолк. — Во-первых, существуют, вероятно, какие-то специальные службы. Ну кто-то же занимается у нас аномальными явлениями. Какая-нибудь комиссия, какой-нибудь дурацкий комитет… Нужно пойти туда, там они только тем и заняты, что проверяют подобные сумасшедшие вещи. А во-вторых, я бы взял с собой туда эту женщину… «крепу», как ты ее называешь. В качестве доказательства, чтобы сразу в психушку не упекли.
— Крепы они! — вздохнул отец. — Крепы! Они не склоняются!
Вероятно, отец неаккуратным движением пролил водку, и квартира наполнилась острым запахом. Стараясь не шуметь, Олег оделся и вышел на лестницу, очень осторожно притворив за собою дверь. Запах водки сбивал. Пришлось лишний раз понюхать лепесток, чтобы видеть все ясно. Он спустился по лестнице. На небе вспыхивали, выплывали новые звезды. Дул ветер. Во дворе никого не было. Олег наклонился, сунул руку под вторую ступеньку, поводил ладонью в бетонной щели, нашел, что искал, и, зажав в кулак, выдернул.
— Ну и что ты хочешь мне показать? — спросила Мусина — она неожиданно подкралась сзади и хлопнула его по плечу. — Что это у тебя?
— На, понюхай! — Олег дал ей последний, почти раскрошившийся лепесток.
— Опять наркотики? — фыркнула она.
— Нет, не наркотики…
— А если я понюхаю, я увижу глюки? Как в классе, такие же? — Она все еще не решалась.
— Как хочешь! Либо я иду один, либо…
Он пересек двор, обогнул дом, Мусина следовала за ним, она что-то бормотала и, наверное, уже понюхала лепесток, потому что неожиданно всхлипнула.
— Ой-ей-ей… Чушь-то какая! — Голос у девочки был веселый. — Дичь какая, зеленая!..
Сверху, из окна, загадочный сруб был виден довольно ясно, тогда как вблизи его почти невозможно было рассмотреть. Ближайший фонарь не горел, но в белой жести гаража отражались другие, дальние фонари. Только тяжелые тени колыхались темным воздухом вокруг жестяных изломов.
— Ну и что дальше? — прошептала Мусина.
— Видишь? — спросил Олег.
— Может, и вижу… — Она помотала головой. — Будто и галлюцинация, и все настоящее…
— Все настоящее! Меня пригласили…
Он осторожно открыл навесной замок гаража, огляделся — во дворе никого не было, в окна тоже вроде никто не смотрел. Сунул замок в карман и потянул за металлическую петлю. Из гаража пахнуло теплом и бензином.
— Иди! — Он подтолкнул девочку, поставив ее впереди себя. — Иди… Я должен закрыть…
Дверь гаража, вероятно, была хорошо смазана: смыкаясь, металлические створки только потрескивали. И тут почудилось, что с высокого крыльца выкатились несколько сырых тяжелых поленьев.
При свете маленькой лампочки Олег увидел машину — стоящие над ремонтной ямой посреди гаража желтые «Жигули». На «Жигулях» синей краской было написано: «МИЛИЦИЯ». Бросилось в глаза, что левая фара разбита, а на желтой краске — черные разводы. Мусина, припав спиной к стене гаража, стояла не шелохнувшись.
— Вот это приключеньице! — сказала она шепотом. — А это что у них там?.. Не пойму… Самовар, что ли, ставят?
Олег протянул руку и провел пальцем по металлу. На пальце остался жирный след копоти.