Крещатик № 93 (2021)

Альманах

Юленька убрала бланк в стол, накинула майку на голое тело и наконец заметила Мишу.

– А, Миша! – крикнула она. – Пришел! Давай спустимся в сад. Я ужасно проголодалась. Там киоск с эклерами и музыка. Ты любишь эклеры и музыку?

– Нет, я вообще не люблю сладкое, – соврал Миша, чтобы выглядеть взрослее.

– А музыку? – спросила Юленька и, не дождавшись ответа, продолжила: – Сегодня в саду Майлз Дэвис. Он невероятный! Просто невероятный!.. Как я счастлива, что он попал в ад!

Они спустились на первый этаж, вышли через восточный портал и повернули налево, в располагавшийся при канцелярии сад. Брусчатку, или тем более, асфальт, в аду не использовали. Камни нагревались так, что ходить босиком становилось неприятно. Асфальт же просто плавился. Горячая и сухая земля преисподней была покрыта мелким, красноватого оттенка, песком. В саду среди цератоний, под огромным испанским каштаном стоял деревянный помост. Слабое освещение, расположенное у сцены, немного разгоняло мрак, но в глубине было темно, и тонкие лучи прожекторов, словно разбрызганная по неосторожности краска, чередовались с густыми кляксами теней. Оркестр уже начал. Юленька взяла эклер и горячий шоколад, Миша – кофе. Публика прибывала, однако молодые люди успели занять место в дальнем углу.

– Обожаю запах каштана! – сказала Юленька и откусила эклер. – Миш, скажи, ты помнишь, как сюда попал?

– Нет, – печально ответил Миша.

– А чем ты занят, можешь рассказать?

– Это пожалуйста, – повеселел Миша и, заметно важничая, произнес: – Сейчас я в транспортном. Бес ты или человек, а транспорт всюду нужен. Работы море! Еле справляемся! Предыдущий координатор развалил всё до основания. Руки ему оторвать мало!..

– Значит, как сюда попал, ты не помнишь, – сделала заключение Юленька, – однако, чем занят, знаешь.

– Ну да, – неуверенно подтвердил Миша.

– Поэтому ты называешься полусознательный из касты непосвященных, – сказала Юленька и, поджав губы, сделала маленький глоток шоколада.

– Не понял! – Миша отхлебнул кофе и едва заметно поморщился. Сахар в кофе он не положил для пущей суровости. – И как же мне стать сознательным?

– Ответить на вопрос, кто ты и почему ты здесь.

– Проще простого! – воскликнул Миша. – Это я могу у Семена Волоаковича в отделе кадров узнать!

– Во-первых, не спеши узнавать, – сказала Юленька и кончиком языка слизнула крем с эклера. – Умножая знания, умножаешь скорбь, а здесь её и так хватает. Некоторые веками ходят в полусознательных, и ничего. Во-вторых, Семен Волоакович правду не скажет и, возможно, даже откусит голову. Личные данные служащих засекречены. Доступ к ним открыт только демонам высших порядков.

– Ясно! Я жизнь отдал транспортному, а меня будут тысячу лет держать в полусознательных! – пафосно воскликнул Миша.

– Жизнь ты отдал немного раньше, но «о, сколько нам открытий чудных…» – с усмешкой процитировала Юленька и продолжила: – Теперь о том, как это пересекается с предложением руки и сердца. Браки в аду разрешены только порядкам не ниже четвертого, и только в исключительных случаях. Например, в церемониальных целях. В сущности, никакие это не браки, а бесовско-ведьминские тандемы. И, уж конечно, ничего близкого к привычному пониманию семьи в них нет. Звучали, и не раз, предложения ввести институт брака для усовершенствования контроля над грешниками, да только не жалуют у нас реформаторов. Покричали и забыли.

– Глупость! – возмущенно сказал Миша. – А как же продление рода!.. Потомство!..

– Мишенька, дорогой, – взмолилась Юленька. – Это ад! Какое продление рода?.. Рождаются и умирают на Земле. В аду живут и работают. Я видела, как доставляют удовольствие женам демоны первого порядка. Это было на ежегодной мессе посвящения в ведьмы. После официальной части накрыли столы, был праздничный банкет и оргия. Приемы, которыми там пользовались, не то что с продлением рода, но и с земной жизнью не очень совместимы.

– И как же мне быть? – печально спросил Миша. – Я люблю тебя.

– А чего тебе от меня надо? – спросила Юленька и откусила от эклера. – Близости? Так зачем жениться?

– Ну, свадьба – какие-никакие гарантии! – пробормотал Миша.

– Опять ты забыл, что тут ад, а не Земля. Это на Земле, в рамках хрупкой, коротенькой жизни, всякий норовит вытребовать гарантии, а в аду гарантировано только одно – мы здесь навечно! Поэтому оставь мелкопоместный эгоцентризм. Хочешь владеть – владей, – Юленька положила ноги Мише на колени. – Но гарантий не требуй!

– Нет, ты не поняла! – возразил Миша и решительно добавил: – Я не всякий, и я хочу, чтобы ты принадлежала только мне!

– Вот-вот, рабовладельческий строй! – раздраженно заметила Юленька и убрала ноги. – Ты пойми, ни в аду, ни в раю, ни на Земле души не могут принадлежать друг другу. У души нет такого места, которым она могла бы кому-то принадлежать. Ну и потом, у меня есть партнер.

– Я убью этого «партнера». Вызову на дуэль и застрелю! – решительно сказал Миша, а потом добавил неуверенно: – Или шпагой проткну.

Слово «партнер» он произнес с таким отвращением, что Юленька испугалась – не натворит ли мальчишка глупостей. Откуда ей было знать, что Миша сделал очередной глоток ненавистного горького кофе.

– Ты не кричи. Здесь за такие шутки знаешь, что бывает? Глазом не успеешь моргнуть, как отправят в нижние круги, – строго сказала ведьма.

– Наплевать! – храбрился Миша. – Ради любви и не такое терпят!

– Дурак ты, Миша, – огорченно заметила Юленька. – В аду никакой любви нет и быть не может. В аду отношения.

Миша обиделся на «дурака». Он пил кофе и страдал. А Юленьке было не до него. Она увлеченно смотрела выступление. Труба виртуоза звучала невероятно. Правильно было бы сказать, что она звучала божественно, если бы адский комитет по культуре не считал музыку Майлза Дэвиса образцовым примером бесовщины. Маэстро то опрокидывал слушателя в хаос диссонансных нот и запутанных прогрессий, то убаюкивал нежными лирическими мелодиями, а то и вовсе пугал длинными многозначительными паузами. Миша не слушал. Он был погружен в свои обиды. Наконец, он не выдержал и убежал.